Фатьма Мухтарова: имя - Кармен

Азербайджанскую певицу Фатьму Мухтарову называли «лучшей Кармен в Советском Союзе». «А возможно, и за рубежом», – добавляет энциклопедический словарь, и это тот случай, когда оценочное суждение в бесстрастной энциклопедии выглядит более чем уместно.

Графика: Сергей Снурник

Оперные дивы первой величины редко появляются на свет в трущобах. Мария Каллас родилась на Манхэттене, мать Джоан Сазерленд сама была певицей, Рената Тебальди – дочь скрипача, Кирстен Флагстад – дирижера. Это объяснимо: чтобы выбрать себе подобное ремесло, нужно не просто очень рано начать учиться, но с младенчества жить в музыке, любить ее и хотя бы немного понимать.

Отец Фатьмы Мухтаровой тоже был музыкантом. Жил он в Персии в городе Урмия, играл на таре, и звали его Аббасом Рзаевым. Впрочем, Фатьма его почти не помнила – и всю жизнь носила фамилию и отчество отчима. По материнской линии предки Фатьмы происходили из западных губерний России (так называемые польско-литовские татары) – наверное, поэтому в ней всегда было так много европейского. Но начиналось все совсем грустно.

Мир и добрые люди

Шарманка – вещь вовсе не простая технически, недаром для простого люда весьма таинственная. «Небольшой ручной орган без клавиш, приводимый в действие рукояткой», – сообщает Брокгауз, но много ли это объясняет? Исправная шарманка на базаре стоила рубля три, никак не меньше, с запасными валиками – и того поболе. Зато управляться с ней мог кто угодно, включая неграмотного бродягу или ребенка.

Саттар Мухтаров, отчим Фатьмы, как раз таким неграмотным бродягой и был. Семья скиталась по России, добывая средства к существованию – иногда шарманкой, чаще же банальным нищенством. Легенда – жизнь Фатьмы Мухтаровой изобилует ими – гласит, что семилетняя девочка, выгнанная родителями на петербуржские улицы, в какой-то момент от отчаяния затянула в каком-то дворе: «Сухой бы я корочкой питалась, // Холодну воду б я пила, // Тобой бы, мой милый, любовалась // И век довольная была». Пела она, по собственным воспоминаниям, не понимая ни слова – ее русский был отчаянно плох, она просто воспроизвела по памяти где-то услышанное. Сумма, которая прилетела к ее ногам из окон, столь значительно отличалась от тех, к которым привыкла семья, что Мухтаровы сосредоточились на эксплуатации вокальных способностей дочери. Так появилась «Катя-шарманщица». И в самом деле, не звать же ее Фатьмой.

В Саратов Мухтаровы впервые приехали, когда Фатьме-Кате было то ли 14, то ли 17 (точная дата рождения Мухтаровой не была доподлинно известна, кажется, даже ей самой). Здесь сначала все было как обычно: Катя-шарманщица ходила по дворам и «мощным контральто пела «Пожар московский», «Чайку» и другие песни, за что аккуратно получала пятачок, который я передавал ей через форточку». Это пишет в своих мемуарах профессор Саратовского университета Зернов, ставший невольным свидетелем подлинного чуда – превращения бродячей артистки в будущую звезду оперы.

Любаша в «Царской невесте». Графика: Сергей Снурник

Чуду нужен случай – иначе оно, скорее всего, не произойдет. Во всех городах империи уличные певцы не работали где вздумается – делили сферы влияния, боролись с избыточной конкуренцией. На «участке» Фатьмы был дом по адресу Большая Кострижная, 47, неподалеку от губернского казначейства. Подавали там не то чтобы особенно богато, но жизнь Мухтаровой этот дом изменил кардинально. Среди его обитателей был редактор «Саратовского листка» Николай Архангельский – он-то и написал во вверенном ему издании про удивительную «татарочку», поющую так, что Вяльцевой впору переходить на педагогическую работу.

Саратов всегда был городом меценатским, щедрым. Если саратовцев что-то взволновало, можно было быть уверенным – за деньгами дело не станет. Вчерашнюю бродяжку взял в свой дом инженер Каменский – сын великой русской певицы Марии Каменской и сам неплохой виолончелист-любитель. Впрочем, первый опыт оседлой жизни оказался для Фатьмы неудачным: в семье Каменских она оказалась фактически на положении прислуги. Архангельский, которому это стало известно, пришел в ярость и забрал девочку из не слишком гостеприимного семейства. У него возник другой план: в 1912 году в городе должна была открыться консерватория. Архангельский решил, что Фатьма должна там учиться.

Вот что вспоминает уже упомянутый профессор Зернов: «Помнится, на Масленице в управлении Рязано-Уральской железной дороги устраивался благотворительный «базар» с разными развлечениями и аттракционами, и одному из устроителей... пришла в голову счастливая идея: в «кабаре» устроить эстраду и среди различных других номеров выпустить Катю Мухтарову, но уже не с шарманкой, а с аккомпанементом рояля. Отчиму пришлось уплатить некоторую сумму, в возмещение «убытков». Катю обучили еще нескольким песням... одели ее в немудрый концертный костюм... и она с громадным успехом по несколько раз в день выступала на эстраде. Когда кончился «базар», то не хотелось уже предоставлять отчиму эксплуатировать безусловно талантливую девочку с прекрасным голосом. Компания инженеров предложила отчиму отпустить Катю учиться в консерваторию. Тот заартачился и потребовал довольно крупный выкуп. Чтобы собрать средства на выкуп, был устроен в зале консерватории сборный концерт, в котором выступала и сама Катя. Она опять имела большой успех…» Уже осенью Фатьма Мухтарова стала студенткой Саратовской консерватории.

Графика: Сергей Снурник

Звезда взошла

Сказать, что учиться ей было тяжело, – ничего не сказать. Да, голос у нее был, это признавали все. Ей повезло с учителем: Михаил Медведев, первый исполнитель партии Ленского, впоследствии выведет на большую сцену и Лидию Русланову. Медведев много возился с одаренной, но самостоятельной до дерзости студенткой. Фатьма неоднократно «убегала» на гастроли, чему, увы, способствовали ее родители, взявшие на себя функции антрепренеров. В какой-то момент Мухтарову даже хотели исключить из консерватории – но все же оставили, даже дали стипендию.

А еще в этот момент в жизни Фатьмы впервые появился Баку. Во время одной из своих «гастролей» она посетила этот город и даже нашла там спонсора – выдающегося азербайджанского предпринимателя и филантропа Муртузу Мухтарова. Две стипендии – саратовская и бакинская – помогли ей окончить учебу и вообще остепениться. В 1914 году Фатьма выходит замуж за молодого саратовского адвоката Александра Малинина. И практически сразу же – в Москву, рвать с провинциальной жизнью, с дикими гастролями под родительским «менеджментом».

Ее целью был театр Зимина – главная частная опера России, детище выдающегося театрального организатора Сергея Ивановича Зимина. Сын миллионера-старообрядца Зимин – примечательная фигура в истории русской культуры последних предреволюционных лет. «Утомленный величием Большого» (как писал о нем современник) Зимин задумал создать в Москве новую оперу – классическую по сути, но свободную от бюрократической позолоты императорских театров. Удалось это ему в полной мере: не только продюсер, но и крупный педагог, он тщательно собирал таланты со всей России и растил из них профессионалов. Так, абсолютное большинство русских оперных певцов того времени были совершенно никудышными артистами. То есть петь они могли, и даже хорошо, но играть на сцене не умели совершенно. Жестикуляция, мимика, умение носить сценические костюмы, фехтование, наконец, – все это за пределами столичных театров считалось необязательным, и всему этому у Зимина учили, не жалея времени и сил.

«Первую «Кармен» для Мухтаровой ставил великий Комиссаржевский»

Графика: Сергей Снурник

Первое, с чем столкнулась Фатьма Мухтарова у Зимина, – испанский язык: антрепренер сразу разглядел в ней, по-восточному яркой и сверхтемпераментной, Кармен, но петь эту партию, не будучи погруженным в культурные реалии оперы, совершенно невозможно. И вот Фатьма учит испанский (хотя петь предстоит по-русски), осваивает кастаньеты и сценическое движение. Ведущие зиминские примы Петрова-Званцева и Кузнецова-Бенуа стали ее наставницами (первая, кстати, была выдающейся Кармен). Первую «Кармен» для Мухтаровой ставил великий Комиссаржевский.

Было у Зимина еще одно правило: ни один новичок, каким бы грандиозным талантом он ни обладал, не мог сразу выйти в главной партии. Массовка, второстепенная роль – а там посмотрим. У Мухтаровой таким эпизодом стал ввод в оперу Серова «Юдифь». Олоферна пел Шаляпин. После спектакля главная русская оперная звезда сказала Фатьме: «Голос есть, поставлен прекрасно, надо идти и работать на сцене! Если есть способности артиста – будет большой толк, если нет – так научиться этому нельзя».

Судя по всему, «способности артиста», имевшиеся у Мухтаровой, Шаляпина удовлетворили: молодая прима пела с Федором Ивановичем не только в «Юдифи», но и в «Жизни за царя», «Борисе Годунове», «Фаусте» (любопытно, что в «Жизни за царя» и «Годунове» пела она «мальчиковые» партии – Вани и царевича Федора). Партнером Фатьмы Мухтаровой был и Леонид Собинов.

Графика: Сергей Снурник

Гордость и предубеждение

Оперу Зимина национализировали сразу после революции. В жизни Фатьмы Мухтаровой началась эпоха скитаний по театрам Советского Союза. В сущности, для выросшей в дороге девочки в этом не было ничего нового. Где она только не работала в то время: Астрахань и Саратов, Ростов и Харьков, Одесса и Киев, Тбилиси и Свердловск, Пермь и Казань. Был даже один сезон в Большом театре (пела Любашу в «Царской невесте» и любимую Кармен) и один – в Баку. В городе, где все должно было казаться родным, но пока не получалось, не складывалось. И снова – Харьков, Свердловск, Ленинград.

На родину предков Фатьма Мухтарова окончательно переехала в 1937 году, чтобы стать примой Театра имени Ахундова. Она поет Кармен – в том числе, единственная в мире, на азербайджанском языке – и графиню в «Пиковой даме». Хорошо запомнили бакинцы и страшные очереди на «Низами» Афрасияба Бадалбейли, где Фатьма Мухтарова пела партию Азры. Из современного репертуара – выходила на сцену в «Броненосце «Потемкине» и «Орлином бунте». Ее статус лучшей Кармен Советского Союза был по-прежнему бесспорен. Лемешев писал ей так: «Меня всегда очень увлекало ваше сценическое и вокальное мастерство. Весь зрительный зал с каким-то особенным, затаенным дыханием всегда следил за вами, жил вместе с вами жизнью ваших героинь».

Проститься со сценой в ставшем родным Баку народная артистка Азербайджана не захотела: слишком тягостным был бы последний выход на сцену Театра имени Ахундова. Уехала в Тбилиси, спела, разумеется, свою любимую героиню. Было ей всего 60 – и Фатьма Мухтарова стала педагогом. Работала и в родном театре, и, так сказать, для души. Но в последнем случае занималась только с теми артистками, которые могли и хотели спеть «Кармен».

«Она пела Кармен – единственная в мире – на азербайджанском языке»

Фатьма Мухтарова с дочерью Лейлой, внучкой Светланой и ее мужем. Графика: Сергей Снурник
Рекомендуем также прочитать
Подпишитесь на нашу рассылку

Первыми получайте свежие статьи от Журнала «Баку»