Премьера спектакля «Дурацкие дети Леля и Минька» по Михаилу Зощенко состоялась в Баку,на сцене Азербайджанского государственного театра песни имени Рашида Бейбутова.

Старьевщик ходит по дворам и предлагает мелкие деньги за всякую ерунду – например, за порванную галошу он готов заплатить две копейки. А это целых два шарика мороженого! Миньке пять лет, его сестре Леле – семь, они продают только что найденную во дворе галошу и наслаждаются холодным ванильным счастьем. Но его маловато, и дети вспоминают, что у них дома в прихожей более десятка галош (к родителям пришли гости). Если взять парочку, никто ведь и не заметит, правда?

Зал, наполненный детьми – ровесниками Лели и Миньки, – замерев, следит за развитием действия. Заранее пугается за них – понятно же, что, как только гости соберутся расходиться по домам, пропажа будет обнаружена и юным коммерсантам не поздоровится. Чуть не плачет, когда суровый отец семейства собирает все игрушки Лели и Миньки и продает их старьевщику, чтобы на вырученные деньги купить галоши пострадавшим гостям (несчастные украденные ботики были еще и из разных пар). Нет, дело не в том, что у отца нет денег, чтобы возместить ущерб, – он просто считает, что расплачиваться за сотворенное безобразие должны сами Леля и Минька. Он их воспитывает.

Спектакль «Дурацкие дети Леля и Минька», поставленный режиссером Московского художественного театра Светланой Ивановой-Сергеевой для двух молодых актеров театра «Практика» – Юлии Волковой и Данилы Арикова – именно про воспитание. Взять в работу «детские» рассказы Михаила Зощенко захотели сами актеры: у каждого из них по двое детей, и они в обычной жизни пытаются нащупать границу между старыми принципами муштры малышей, когда те ходят по струнке и рта не открывают при взрослых, и сегодняшними теориями воспитания, многие из которых предполагают, что ребенок не должен быть ограничен вообще ничем. «Мы видим, что есть традиции воспитания, которые, как нам кажется, сегодня утрачены, – говорит Данила Ариков. – Мы, актеры, растим своих детей в каком-то творческом хаосе, но понимаем, что эти утраченные традиции очень важны. Сегодняшние детские психологи, наверное, считают этот текст каким-то невозможным. Мы же думаем, что он очень современен, актуален и, конечно, очень сильно перекликается с какими-то нашими личными историями».

В Москве спектакль впервые показали через три недели после бакинской премьеры. И в Баку, и в Москве «Дурацкие дети» шли – и идут – в очень лаконичном оформлении. На сцене два стула, на задник идет проекция (спектакль начинается с галереи старых семейных фотоснимков) – и все, больше двум актерам ничто не помогает и ничто не мешает, все внимание зала – только на них. Они рассказывают публике истории, полные реальных подробностей детства писателя – с его, Михаила (Миньки) взаимоотношениями со старшей сестрой Ольгой (Лелей), и публика хохочет, ужасается, печалится и снова смеется. Данила Ариков по ходу дела превращается в старьевщика, в отца семейства и начальника этого отца, пришедшего в гости (никакого грима и переодеваний, только смена интонации), Юлия Волкова – в мать и бабушку. Так с помощью всего двух актеров на сцене возникает шумный мир, бурлящий вокруг двух маленьких детей – мир, в котором они растут, меняются и с которым иногда вступают в конфликт. Минька идет в первый класс и склеивает страницы дневника, чтобы отец не увидел первую полученную единицу; Леля, обиженная тем, что бабушка принесла подарок только ее брату, влезает на дерево и отказывается спускаться. И если дети в зале воспринимают лишь сюжет (который можно назвать авантюрным), то взрослые, конечно же, вспоминают, что Зощенко писал эти рассказы перед самой войной, и могут увидеть их более печальный подтекст. «Добрые люди живут долго и отличаются хорошим здоровьем», – сообщает Зощенко малышам в конце 1930-х.

«Для нас особенно важно, чтó в спектакле понимают родители, которые пришли вместе с детьми, – говорит Данила Ариков. – Они же выйдут и будут обсуждать с ними увиденное. Дети начнут спрашивать: как такое может быть, что папа продал все игрушки, как папа может быть таким строгим? «Дурацкие дети» – повод для диалога родителей с детьми, и это самое главное».