Бакинский стрит-арт. Стенка на стенку

Баку не из тех городов, что ассоциируются с граффити. Но стрит-арт становится здесь все заметнее, и о нем начинают говорить всерьез. Мы пообщались с главными героями бакинского уличного и узнали про его будущее.

Бакинский стрит-арт – герметичный мир, требующий карты и проводника. На центральных улицах не встретить граффити (их сразу закрашивают), а лучшие работы спрятаны в местах, куда не доберутся туристы. Это иллюзорное, недолго живущее и еще недавно не слишком ценимое в Азербайджане искусство. Но оно выходит из подполья: на фестивали, поддерживаемые государством, привозят мировых звезд стрит-арта, и город вот-вот захлестнет общемировая волна моды на муралы – громадные фрески, украшающие фасады многоэтажных домов.

Коллаборация Moose & Azy. Первый день лета. 2019

Нашим первым гидом в мире бакинского стрит-арта оказывается Самир Салахов (Ssmoothest). Впрочем, он сразу оговаривается, что уличный художник он нетипичный. Не носит бейсболку и широкие штаны, не интересуется брейкдансом и олдскульным американским хип-хопом, вообще к возможностям стрит-арта подходит как художник – стены для него просто удачный медиум, интересная разновидность холста.

Самир Салахов

Самиру чуть за 30, он очень вежливый и интеллигентный молодой человек. Вместо визитки дает маленькие разрисованные стикеры ручной работы – у стрит-артистов принято ими обмениваться. Отвечая, аккуратно посмеивается, делает мягкие паузы и, помолчав, выстреливает точным определением. В разговоре чувствуется умение работать быстро – несколько взмахов баллончика, и эскиз готов.

Как часто бывает в Баку, Самир занимается несколькими делами сразу. По образованию он архитектор, правда, сбежавший из архитектуры – слишком техническое дело, нет места для творчества. Сейчас он одновременно иллюстратор, граффитист, художник и куратор. «Мне интересна работа с пространством, – поясняет он.

Ssmoothest. Тык-Тык Ханым. 2014

– Отсюда и архитектура. В рисунках это видно. И в кураторстве, когда я помогал с экспозициями. Мне как-то удается все это синтезировать, я не теряюсь в своих множественных личностях».

Рисовать Самир начал лет семь назад – это были быстрые уличные работы по трафаретам, обыгрывающие образы из азербайджанской массовой культуры. Одним из самых обсуждаемых стал трафаретный рисунок Тык-Тык Ханым – букашки из азербайджанского мультфильма советских времен. «Такая черненькая букашка, которая разоделась, сделала мейкап и пошла в свет искать себе друзей. Все ей не нравились, каждый был недостаточно хорош – ну и осталась в результате ни с чем. Буквально такой сюжет в мультфильме, он и сегодня актуален. У многих женщин и сейчас так: завышенные ожидания – вечная проблема. Только сейчас для поиска друзей не надо выходить на улицу, достаточно соцсетей. Я эту букашку немного осовременил, добавил брендовые вещи, она делала селфи… Любому бакинцу этот образ был понятен».

«В стрит-арте нет ограничений. Любой может выйти и взять баллончик – это подкупает» 

Самир Салахов
Уверяю вас, это кабан. Баку. 2016

«Я всегда чувствовал себя художником, но хотел выйти в публичное пространство, не в галереи, – поясняет Самир.

– Хотелось диалога, отдачи от людей. Поначалу работал анонимно, смотрел, как реагируют, следил за обсуждениями моих рисунков в интернете. Еще я в трафаретах обыгрывал уличный бакинский сленг, жаргонные выражения. Делал такие смешные образы, понятные только местным. Потом перешел на рисунки от руки, на более крупные форматы. Параллельно работал просто как современный художник и иллюстратор. В последнее время от стрит-арта понемногу отхожу – впрочем, так многие делают. У нас пока мало уличных художников, мало места для работ. Недавно впервые появился магазин, где можно купить нормальные краски для граффити. Впрочем, время, когда все только начинается, – хорошее поле возможностей. Делай что хочешь. Хотя мне все больше интересен цифровой формат: интернет – это же одна большая стена, на общем обозрении».

Ssmoothest. Рыбак. Баку. 2017

Раздумывая над плюсами стрит-арта, Самир немедленно отдает должное демократичности этого искусства. «Сюда приходят без образования, никто не требует разрешения на то, чтобы рисовать граффити. В стрит-арте нет ограничений. Любой может выйти и взять баллончик – это подкупает. Правда, мне уже просто так рисовать на заборе не очень интересно. Хочется двигаться дальше». Это значит в сторону работы в кино, анимации, новых технологий вроде виртуальной и дополненной реальности. Самир – молодой, но уже разочаровавшийся граффитист. «У нас есть тусовка, есть райтерс-митинги, то есть встречи стрит-артистов: ребята собираются, рисуют, пьют пиво. Но в художественном смысле мне эти встречи ничего не дают. Не тот уровень обсуждения. Но я не готов бухтеть. Не хочется выглядеть как старый хейтер».

«Я аутсайдер, – еще раз предупреждает он.

 – У нас многие угорают по Бигги и Тупаку, дальше не идут. У нас идеологические расхождения. Я вроде как не трушный. Не рисую теги, не пишу свое имя большими буквами. Я себя вижу художником более широкого формата».

Граффити Самира – это перенесенные на стены рисунки талантливого иллюстратора. Среди его работ колоритные усачи с рыбой, характерные бакинцы в кепках-аэродромах, какие-то загадочные животные, джинны, сказочные цветастые полотна. «Я хотел бы, чтобы мои работы были универсальны, чтобы их понимал кто угодно, – говорит Самир. – Но я пока в пути. Слишком увлечен локальным колоритом. И делать массовый, популистский контент тоже неохота».

Без названия. Фестиваль «Насими». Баку. 2018

Я пересказываю Самиру благую весть о том, что в Баку началась новая волна стрит-арта – так говорят, по крайней мере. «Меня забыли проинформировать, – с безупречной язвительностью комментирует он.

– Глобального рывка я пока не замечаю, может, потому что из студии редко выхожу. Но развитие есть, это точно». Самир упоминает прошлогодний фестиваль на Комбинате с участием уличных художников, поддержанный властями. «На Комбинате было хорошо. Здорово, что привлекли художников, которые раньше не занимались стрит-артом. Это может дать очень хорошие результаты. Плюс такие фестивали дают возможность художникам из разных стран работать вместе. Из этого может родиться межнациональный диалог. Я люблю, когда за каждой работой видна история. Такое участие – практически перформативная практика. Завязываются знакомства, у каждой работы обнаруживается эмоциональный багаж. Я так работал на урбан-фестивале в Астане, было здорово. Есть что вспомнить».

«Я хотел бы, чтобы мои работы были универсальны, чтобы их понимал кто угодно» 

Самир Салахов
Ssmoothest. Сон в степи. Фестиваль Urban Fest Astana. Казахстан, Астана. 2018

Мурал Самира в Астане – покрывающий стену жилого дома громадный парный портрет снежного барса и сайгака, двух эндемичных для Казахстана редких животных. Портрет вымышленный: эти животные из разных климатических зон, в природе рядом их не встретить. И стилизованный, абстрактный: узнать барса и сайгака сможет не каждый. «Даже местные не сразу понимали, что нарисовано, – смеется он.

– Просто не знали, что у них такие звери есть. Но это не декоративная работа, в ней есть и смысл, и юмор. Казахстан – страна, в которой есть зоны с очень разным климатом, разброс невероятный. И пустыни, и лютые морозы. Минус 50 – и плюс 50. Об этом и работа: как это объединить в рамках одного рисунка. А реакции были разные, даже негативные. Одна бабушка возмущалась: в доме крышу не могут починить, а тут рисуют муралы какие-то, деньги на бездельников тратят».

Гастроли азербайджанского стрит-арта за пределами Азербайджана оказываются еще и неочевидной возможностью его сохранить: стрит-арт долго не живет, это очень эфемерное искусство. «Закрашивают, сбивают, зарисовывают, – перечисляет Самир.

– Особенно в центре. В Баку сохранилось всего несколько моих работ, не знаю, как долго они проживут. В самых радикальных случаях я ночью рисовал, утром фотографировал, днем уже закрашивали. Один раз просто кувалдой сбили вместе со штукатуркой, на месте рисунка дыра осталась. От этого тоже устаешь, конечно». Впрочем, на жизнь Самир старается не жаловаться – ему редко приходилось убегать от полиции или объяснять разъяренным бакинцам, что он рисует на стене. «Однажды имел интересный разговор с владельцем будки, который в два часа ночи обнаружил меня разрисовывающим его имущество, – вспоминает он. – Я ему говорю: я художник; а он мне в ответ: у тебя что, бумага кончилась?! Пришлось делать ноги. Но такое редко бывает, обычно все довольны».

separator-icon

Первой абсолютно легальной бакинской точкой с местным стрит-артом оказывается новенький парк со скейт-зоной, разрисованной с разрешения и на деньги городских властей. Это не первый городской заказ, но первый настолько масштабный и заметный. Скейтеров, правда, сейчас не видно – скейт-зону осваивают мамы с колясками и энергичные школьницы. Здесь нас встречает Юнис Крылов (NE100) – человек, без которого уличное искусство Баку было бы совсем другим.

Юнис слегка смущен вниманием, но именно на него как на главного катализатора местной сцены нам указали абсолютно все знающие люди. И очень скоро становится понятно почему. Освоившись и произнеся все положенные вежливые формулы, Юнис бросается в атаку: его страстный монолог во славу бакинского стрит-арта, а также хип-хопа, скейтерства и брейкданса превращается в универсальный гимн всему хорошему против всего плохого. «Сколько вокруг потерянных людей! – напирает он.

«Это же наш город, мы просто хотим передать свою любовь»

Юнис Крылов
Юнис Крылов в скейт-зоне бакинского парка, которую разрисовал Эмиль Меджнунов (Moose)

– А к нам может прийти каждый – двери открыты. Тут можно найти себя. Я всегда считал себя воином урбан-культуры. Я вижу всех ребят, понимаю, кому что нужно, как можно сделать всем добро. Чего хочет каждый в конечном-то счете? Почувствовать себя нужным. Вот в этом я и помогаю. Граффити – моя любовь, моя страсть. Если ты в теме – ты с нами. Что наше – то твое».

Юнис мог бы стать прекрасным проповедником, но всю энергию убеждения он отдал небольшой компании бакинцев, увлекающихся уличной культурой. Идеальный пример коллективного пропагандиста, агитатора и организатора: устраивает фестивали, ищет спонсоров, убеждает сомневающихся, утешает ищущих, наводит мосты между тусовками, помогает устраивать выезды в соседние страны.

Мы сидим под раскидистым платаном и пьем чай с чабрецом, рядом с нами компания стариков в кепках шумно играет в нарды. Кажется, это и есть единственно возможная и самая аутентичная бакинская уличная культура, но через секунду мимо проезжает парень на скейте, и Юнис, присмотревшись, говорит: «Да это ж мой приятель». И, помолчав, добавляет, что десять лет назад такое даже представить себе нельзя было, какой там скейт-парк! На улицу сложно было выйти в положенной для любителя хип-хопа экипировке – возникали вопросы. «Сейчас не так: негатива меньше, а скейт-парку радуются сами бакинцы. Яркое, симпатичное место. К счастью, таких мест становится больше, и нам приятно, что мы в этом участвуем, раскрашиваем. Власти впервые выделили на скейт-парк такой бюджет. Кажется – что там такого, намалевал баллончиком… Но профессиональная краска для граффити стоит дорого, уходит ее много. Зато и результат налицо: краски не тускнеют, палитра другая. Красками с рынка такого не сделать».

Azy на фестивале городского искусства Fabrikaffiti в Тбилиси. 2018

Юнис – подросшее дитя улиц, в прошлом классический типаж подростка в худи, разрисовывающего ночами стены. Proper street kid, как аттестовывают его знакомые. «Я вернулся в Баку из Санкт-Петербурга и увидел тут одну площадку – стену на месте торгового центра с граффити, – описывает он свой выход на урбан-сцену.

– С нее все и началось – мне как будто передали эстафету. Я бомбил по ночам, нелегально, никого не спрашивал. Конечно, рисковал. Но считал, что риск оправдан. Энергия бурлила… Если попадался – штраф, потом в двойном размере. Полиция меня забирала раз 30. Но сейчас мне кажется, что нелегальный бомбинг – это выплеск негатива. Война лоб в лоб может плохо закончиться. Да и с кем воевать? Это же наш город, мы просто хотим передать свою любовь».

Впрочем, ночные приключения в прошлом еще и потому, что на них просто не хватает времени и сил: теперь днем Юнис работает в отделе маркетинга крупной компании, продвигает азербайджанское вино. «Потратить три-четыре часа ночью на работу, как раньше, уже не могу. Скучаю иногда, конечно. Но это просто путь: взлеты, спады – все как у всех».

Moose. Фестиваль Fabrikaffiti в Тбилиси. 2017
separator-icon

Подлинные месторождения бакинского стрит-арта не отмечены на картах, это ничем не примечательные точки – стена там, гараж тут. Два самых ярких скопления – стены вокруг бакинского Дома художников, где снимали и снимают мастерские молодые таланты, и заброшенный завод в центре города, предназначенный под снос. Еще недавно в нем шумел первый и единственный в Баку техноклуб, а сейчас это настоящий музей под открытым небом – чуть ли не каждый закоулок превращен в граффити-площадку.

Азер Мемедли и Эмиль Меджнунов

Чаще других на стенах встречаются два смешных персонажа. Один – романтик в очках, с щегольскими усиками и иногда с третьим глазом, другой – усатый бакинский Рacman, летящий по стенам в поисках врагов. Это не воображаемый, а вполне реальный дуэт двух звезд бакинской уличной сцены. Одного зовут Азер Мемедли (Azy), другого – Эмиль Меджнунов (Moose). Без них бакинский стрит-арт немыслим. Собственно, они и есть бакинский стрит-арт.

Moose

«Главное, что вы должны понять, – сразу говорит Эмиль, – нас всего несколько человек. Собственно, я выделяю нас с Азером и Самира. Трех человек сложно назвать сценой. Это не значит, что никто больше на стенах не рисует. Бывает, что и академические художники пробуют фасады разрисовывать, и я такое только приветствую. Но, чувак, если ты кошку в окошке на стене нарисовал, это не граффити. Просто рисовать на стене не значит быть стрит-артистом. Это своя культура, эстетика, философия».

Культура эта в Баку совсем молода: все началось, можно сказать, вчера. У нее есть локальные особенности, из которых самая яркая – отсутствие явных связей с местным хип-хоп-комьюнити. Традиционно граффити кажется визуальным воплощением хип-хопа, но не в Баку – здесь звезды стрит-арта им не особо интересуются. «Я вообще, когда начинал рисовать, слушал тяжелый рок, – говорит Эмиль.

– Да и сейчас мне местное хип-хоп-комьюнити неинтересно. Они сами по себе, мы сами по себе. Танцоры би-бои – другое дело, они самые модные у нас ребята. Это они, например, ввели моду рыться по секонд-хендам. Секонды у нас отличные, там много чего можно найти».

«Я так заскучал во Флоренции по нашим таксистам, что начал вместо букв рисовать героев. И увлекся»

Эмиль Меджунов

Эмиль бегло перечисляет этапы развития стрит-арта в стране. «В девяностые никто этим не занимался, не до того было. Что-то началось в нулевые. Первая волна – человек пять-шесть, сейчас все они уже граффити не занимаются. А в 2009-м начали мы с Ази. Мы в одной школе учились. Я рисовал теги на стене, однажды под одним увидел чужой тег, потом приписанный e-mail; написал по нему. Так, через стену, познакомился с парнем по имени Скиппер, через него вышел на всю тусовку, Юниса и компанию. С тех пор рисуем».

У рисунков Эмиля и Ази отчетливая бакинская прописка: их персонажи могли появиться только здесь. Смешно, но поначалу Эмиль увлекался леттерингом – абстрактной шрифтовой графикой, а бакинских персонажей начал рисовать, уехав из Баку во Флоренцию учиться на графического дизайнера. «Я так заскучал во Флоренции по нашим таксистам, что начал вместо букв рисовать героев. И увлекся». Для каждого из них скетчи не просто альтернативная реальность, а единственно возможная. «Со школы так было, – говорит Эмиль.

– Что-то не так, поругался с родителями – уходишь в свою комнату, берешь скетчбук, и все, тебя нет. Мы рисовали скетчи сотнями». Азер стал продолжением собственных визуальных образов: он сперва придумал своего усача, а затем отрастил себе такие же усы.

Только дома у Эмиля понимаешь, как бакинство может прорасти даже в таком интернациональном деле, как граффити. В бабушкином серванте стоят баллончики с краской, чай разливается на фоне тарелок, разрисованных графикой Эмиля, – как если бы поколения уличных художников Лос-Анджелеса существовали лишь для того, чтобы уютное бакинское чаепитие заиграло новыми красками. Впрочем, краски – больная тема: перебивая друг друга, друзья объясняют, как важны для дела профессиональные краски Montana, появившиеся в Баку совсем недавно, и как граффитисты выкручивались, рисуя дешевыми аэрозолями со строительного рынка. Я спрашиваю, в чем принципиальное отличие бакинского стрит-арта, и Эмиль немедленно отвечает: «В том, что мы не могли купить обычную розовую краску. 90 процентов несостоявшихся бакинских граффитчиков обнаруживали, что им нечем рисовать, и бросали – а мы решили, что если нет розового, то будем рисовать черным. Как-нибудь да выкрутимся».

В описании Эмиля и Ази бакинская уличная культура – оплот комфорта и дружелюбия. Рассказывая о ней, Эмиль уютно приговаривает «найс», «кул», «хэв э гуд тайм» и «ямми». «Мы зарабатываем только стрит-артом, вот такие мы удачники», – резюмирует он. И, безостановочно рисуя на всех доступных поверхностях, они прежде всего приучают к стрит-арту недоверчивых бакинцев.

Moose

«Раньше все напрягались, особенно если это не рисунок, а какие-нибудь буквы: если буквы, значит, надпись, а надпись на стене, наверное, к чему-то призывает, стремно. Ну и мы не похожи на популярный образ художника – мужика в шарфе и с кисточкой. В кепке, с баллончиком – ты кто вообще? Но если люди видят, как я три часа пашу и потом что-то получается, они это принимают, даже если не понимают. Если не вести себя как вор, не озираться и убегать, а наоборот, улыбаться, общаться с детьми, то и к тебе нормально отнесутся. Я разрисовал чей-то гараж, а владелец только рад – вон сколько красок на него потратил. Его сосед потом за мной ходил и спрашивал: а мне когда нарисуешь?

«Скейт-зону видели уже? Там же не рисунки, а чистый леттеринг. Городской заказ на буквы – это удивительно»

Азер Мамедли

Конечно, для всего мира граффити – это подросток в худи, портящий стены по ночам. Но если вы копнете глубже, обнаружите целый мир. Известные стрит-артисты – настоящие трудяги, все время вкалывают. И это не только стены. Рисуют на бумаге, на холсте. Наклейки, майки, буки, цифровые вещи. Я вон тарелки сделал, очень классно».

Главный враг бакинского стрит-арта – старательный работник городских служб. «Они умудрялись отодрать даже антивандальные стикеры, которые так сделаны, что их отодрать невозможно, – разводит руками Эмиль.

– Нестираемые чернила спиливали со стен!» Главная надежда уличных художников – городские власти. «Скейт-зону видели уже? – переспрашивает Азер.

– Там же не рисунки, а чистый леттеринг. Городской заказ на буквы – это удивительно». Впереди, очевидно, большие заказы на фасады – один такой в прошлом году выполнил приезжий художник из Краснодара Gooze_art, разрисовавший две пятиэтажки.

«В ближайшие пять лет Баку может стать новым граффити-центром, – победоносно говорит Эмиль.

– Все международные художники будут сюда приезжать. Они же все живут на гастролях, ездят из города в город: там фестиваль, тут заказ, здесь выставка… Уже везде порисовали, а у нас пока никто не был. Из стрит-артистов, входящих в топ-100, никто не был в Баку. А всем интересно! Тут-то все и начнется».

separator-icon
Коллаборация Azy & Moose
Рекомендуем также прочитать
Подпишитесь на нашу рассылку

Первыми получайте свежие статьи от Журнала «Баку»