Билеты на все авиарейсы Москва–Пермь проданы. Дягилевский фестиваль собирает не только лучших музыкантов со всего мира, но и лучших зрителей страны. Сергей Дягилев и Теодор Курентзис – в эти дни все только и говорят, что о них.

За четыре дня до премьеры одноактных балетов на музыку Стравинского, закрывающих Дягилевский фестиваль, его художественный руководитель Теодор Курентзис, как Фигаро, – везде. Он репетирует с оркестром «Петрушку» и «Жар-птицу», наблюдает, как оркестр с дирижером Андреем Даниловым играет «Поцелуй феи», и время от времени кричит из ложи что-то вроде «Струнники, фортиссимо!», встречает съезжающихся на генеральные репетиции и премьеру звезд, на ходу решает миллион больших и маленьких задач, ходит на фестивальные выступления молодых солистов своего оркестра – и все же находит время на интервью для журнала «Баку», очень короткое, о самом главном.

БАКУ: Презентуя фестиваль этого сезона, вы выделили его главную задачу – просвещение. Это ваша миссия или вы считаете, что просвещение особенно важно сейчас?

Теодор Курентзис: Я представляю будущее искусства в первую очередь за эрудированным зрителем, который и будет требовать высокого класса от солиста. Будущее искусства принадлежит человеку, который глубоко рефлексирует, тонко чувствует и понимает искусство. Если человек не понимает, плохо или хорошо играют то, что он слушает, если чутье зрителя не развито, то виртуозный исполнитель окажется в изоляции и одиночестве. Если зритель принимает все, что ему дают, то рано или поздно он лишает исполнителя созидания и стремления развиваться. Должно быть созидание и должен быть обоюдный, двухсторонний процесс. С одной стороны – зритель, который требует максимума и идет от идеального. С другой – исполнитель, который к этому идеальному стремится. Поэтому просвещение и главная цель этого фестиваля, и моя главная жизненная задача, моя миссия.

Именно зритель обеспечивает будущее искусства и его стремление к новым достижениям и новым высотам.

БАКУ: Дягилевский фестиваль – новаторский. Но в то же время здесь выступает мастер мугама Алим Гасымов, человек, вросший корнями в традицию. Как он вписывается в концепцию фестиваля?

Т.К.: Гасымов и мугам – это самое прогрессивное, что есть в искусстве. То, что в корнях, всегда будет самым прогрессивным, потому что именно там живая энергия. Алим находит ту самую энергию, которая в древней клетке человека, он уходит очень глубоко и оттуда вытаскивает эту лаву. И академические музыканты, которые выступали вместе с ним, были совершенно потрясены. Вообще, все академические музыканты должны этому учиться. Потому что именно это и есть правда музыки.

По большому счету нет разделения на классическую, академическую, национальную музыку. Есть музыка и есть немузыка. А центр музыки – это энергия, которая идет из очень древних времен. Мугам – гораздо более древнее приобретение человечества, чем даже религия: энергия, которая идет к человеку в том числе и через религию, и через античный театр. Мы ищем и находим это наследство человечества, очень-очень-очень-очень древнее. Находим то самое начало, которое потом эволюционировало в том числе в современную музыку. Когда слушаешь Гасымова, его дочку и его группу, оказываешься в начале человека, в той самой лаве, из которой потом родилось всё. Я считаю, что это уникально, поэтому пригласил на фестиваль Алима Гасымова и индийского музыканта Чаурасию. Они играют очень разные вещи, но и тот и другой дают зрителям совершенно целенаправленный поток мощнейшей энергии.

БАКУ: Теодор, вы ведь сыграли бакинца Льва Ландау в фильме «Дау»?

Т.К.: Я играл все-таки не совсем Ландау. У нас в фильме он Дау, и это не биографический фильм. Это фантазия, основанная на элементах его жизни, размышления о судьбе гения, о том, как гений отличается от своего времени, и о сопротивлении, с которым ему приходится сталкиваться и которое приходится преодолевать. Сопротивление миру. Столкновение гения и его времени. Об этом написаны трактаты, и можно написать еще больше. Каждый человек, который опережает свое время, сталкивается со сложностями.

БАКУ: Но в Баку у гениев все же меньше сложностей, чем где бы то ни было. Есть множество тому свидетельств. Может быть, все дело в бакинском солнце? Вы родились в Афинах, там тоже много солнца. Это важно? Это имеет значение для будущего творческого темперамента?

Т.К.: Это, конечно, имеет значение. Но важнее духовный свет, который носит человек. Да, свет может проникать в нас через физическое пространство. Но все же ядро находится глубоко в ДНК человека. Важно не то солнце, которое у тебя на родине, а то солнце, которое у тебя внутри. Моцарт родился совсем не в солнечной стране, но он – очень большое солнце. Григ вообще из Норвегии, но он сияет. Это внутреннее сияние – то, что всех объединяет.

Вообще искусство – тот самый язык, который объединяет людей и народы. Азербайджанский великий гений Алим Гасымов выступал вместе с русскими музыкантами, людьми совершенно другого языка и другой культуры, но они говорили на общем языке, когда играли здесь. Это удивительно: Алим не говорит по-русски, российские музыканты не понимают ни по-азербайджански, ни по- турецки, но они говорили на общем музыкальном языке.

Никто из нас не будет жить вечно, и мы должны искать то, что нас объединяет. Нация и чувство национальной принадлежности очень важны, но когда мы изолированы в пространстве нации и не представляем мир за ее пределами, мы попадаем в одиночество, и нам очень сложно понять других людей. А музыка – то средство, которое помогает объединиться, потому что это и есть общий язык всего мира.

БАКУ: Во время фестиваля складывалось впечатление, что Дягилев и Стравинский – здесь. И не только из-за многочисленных портретов, в том числе комиксов, которые установлены вокруг театра. Есть ощущение их почти физического присутствия.

Т.К.: Конечно, они здесь. Это же наши директора. Кроме того, здесь все время тусуются их потомки – Стравинского, Прокофьева, Дягилева и даже Вагнера. И у нас есть поле – историческое поле Пермского театра оперы и балета. И конкретно сейчас, в момент фестиваля, здесь, в театре и вокруг, сконцентрированы лучшие мировые исполнители и исполняемые ими творения гениев.

БАКУ: Говорят, театр существует по определенным законам. По каким законам существует театр, который создаете вы?

Т.К.: Вера, любовь и надежда. Для меня это три важнейших закона. Каждый человек должен верить, надеяться и, самое главное, любить. Если любишь и веришь, то уже появляется эта волшебная энергия жизни, энергия созидания. А если еще и надеешься, то простор открывается. Вот это три важнейшие составляющие жизни, которые нужны, чтобы человек, следуя за своей душой, нашел свое предназначение.