В нынешнем году мы отмечаем 530 лет со дня рождения Физули, одного из главных азербайджанских поэтов. В недавнем прошлом в предисловии к его трудам писали: «В XX веке интерес к фигуре и творчеству Физули особенно вырос». Наступил новый век, и снова публикуют посвященные ему монографии, сочиняют музыку и исторические романы – о его героях и о нем самом. В чем же загадка личности Физули?

В истории есть люди, память о которых не растворяется в реке времени, как бы далеко ни унес ее бурный поток. Так, до сих пор в новостях появляется имя Физули. «В Национальной библиотеке Анкары обнаружены две газели, один такбейт и два полустишия сына Мухаммеда Физули Фазли». Это из недавнего. Или другая новость: представители Кашмирского университета сообщили, что обнаружили рукопись неизвестного сочинения Физули «Азербайджанско-персидский словарь» в стихах. Специалисты по его творчеству говорят: «полная биография Физули пока нам неизвестна». Есть все основания полагать, что в неразобранных архивах городов, где жил и работал поэт, по сей день хранятся непрочитанные рукописи, неатрибутированные ранние стихи, подписанные другими псевдонимами, возможно, и свидетельства современников.

Напомним, в прошлом веке на территории Турции обнаружили рукопись Саади «Бустан», в конце которой по просьбе переписчика стоял автограф Физули – двустишие на персидском и его подпись. Очевидно, автограф знаменитого поэта повышал ценность сочинения другого автора.

Как ни удивительно, почти всё, что нам известно о судьбе, мыслях и чувствах Физули, мы знаем от него самого – из его произведений. Но как бывает с личностями такого масштаба, в его рифмованных строчках отразилось само время: исторические процессы, культура эпохи, те понятия, которые стали особенно актуальны как раз в ХХ веке. Возможно, именно поэтому мы обращаемся к Физули как к истоку, пытаясь найти ответы на важные сегодня вопросы национальной идентичности.

Мухаммед ибн Сулейман родился в конце XV века в древнем городе Кербела, на территории нынешнего Ирака. Семья его происходила из азербайджанского племени баят. Отец Физули, очевидно, был обеспеченным человеком и дал сыну хорошее образование. Будучи студентом медресе, Физули преуспевал по всем предметам: геометрии, математике, медицине, философии, астрономии. При этом юноша прекрасно знал арабскую, персидскую, тюркскую литературу и с ранних лет пробовал писать сам, на всех трех языках, которыми владел в совершенстве. Позднее в предисловии к персидскому «Дивану» он писал: «Я был еще мал. Я взирал на происходящее в мире как на урок. Дружил тогда с красавицей – образованием.

В ту пору, когда я проводил свое время в обществе этой возлюбленной, скрытые в моей природе горячие страсти и чувства открывали перед моими способностями двери увлечения поэзией. Но от этого увлечения меня удерживало стремление постичь науки и овладеть знаниями. Поэзия – хорошая вещь. Но если она отрывает человека от занятий науками, то дело плохо».

После кербельского медресе, желая продолжить учебу, Физули перебрался в Багдад, «центр мира». Там жили и работали выдающиеся ученые и талантливые поэты, многие из них – Шамси, Ринди, Захни, Илми, Зани – писали на азербайджанском языке.

Исследователи отмечают в творчестве Физули также влияние Навои, Фирдоуси, Хафиза, Низами. Человек ренессансных дарований, он все чаще обращался к поэзии, пока наконец не признался себе, что «умение слагать стихи – тоже самостоятельная наука». Иногда писал на арабском – это было, по его признанию, легко, ибо арабский был для него языком научных размышлений. Порой «нанизывал жемчуги на нитку персидского языка», но чаще «гнал коня на поле тюркской поэзии, давая возможность тюркским читателям наслаждаться изящными стихами, ибо тюркская поэзия была мне родной».

Примерно в это время поэт выбрал себе окончательный псевдоним – Физули. У такого уж точно не должно было появиться двойников – он хотел «видеть себя единственным среди современников». Слово «физули», с одной стороны, означает множественное число от «фазл» (образованность, совокупность наук и знаний), а с другой – дерзкий, нагловатый.

Закончив обучение, молодой ученый возвратился в Кербелу, оттуда переехал в город Хилла, затем в Наджаф, где получил место служителя при гробнице Имама Али. Спокойное течение жизни нарушила очередная война (на век Физули выпало немало бед) и наступившая смута. Багдад перешел в руки османского султана Сулеймана, и жалованье Физули выплачивать перестали. Этот факт известен из его произведения «Книга жалоб», ставшего одним из первых образцов политической сатиры в восточной литературе. Диалог с казначеями вакуфного управления, куда Физули явился разобраться, записан так живо, с юмором, «по-довлатовски», что мы легко можем представить себе происходящее. Неудивительно, что многие случаи из жизни, описанные Физули, за прошедшие века «обкатались», как галька в морском прибое, и превратились в легенды и мифы о нем.

Я отдал им салам, но они не приняли его, 
сказав, что это не взятка.
Я показал им указ.
– Бесполезно, – ответили они, не обратив на него внимания.
Я им сказал:
– Господа, что за гнусное обращение, почему вы так сурово встречаете меня?
Они ответили:
– Это наш всегдашний обычай!
Я им сказал:
– Мои верноподданнические чувства удостоились высокой оценки, мне жалована грамота 
на жалованье, чтобы я мог, пользуясь вакуфными средствами, спокойно молиться за падишаха.
Они ответили:
– О несчастный, тебе причинили великое горе, ибо по этой грамоте ты получишь не жалованье,
а постоянные отказы, будешь везде бесполезно ругаться, 
видеть неприязненные лица и выслушивать грубые слова!

Литературное наследие, которое оставил после себя Физули, включает, без преувеличения, все жанры, существовавшие в то время: и аллегорические поэмы, и религиозные повести, и философские трактаты. Не забудем также вышеупомянутый азербайджанско-персидский словарь в стихах! Рукописи сохранили рассказ о практике его литературных занятий: например, о том, с каким трудом он подыскивал образы – так, чтобы они не повторяли мыслей, высказанных до него, были свежи и оригинальны. «Часто бывало так, что за целую ночь до утра, вкушая яд бессонницы и обливая сердце кровью, я находил и записывал какую-нибудь мысль. И вдруг утром обнаруживал ее у других поэтов, зачеркивал написанное. Не раз бывало и так, что целый день, с утра до вечера, погружаясь в море размышлений, я просверливал алмазом поэзии одну жемчужину, но если кто-либо, увидев мои стихи, говорил: «Эта мысль непонятна, это выражение не употребляется среди людей и никому не понравится», – то она падала в моих глазах, и я даже не переносил ее на бумагу».

Главным жанром Физули, прославившим его при жизни, стали газели. Поэтические строки, посвященные в основном мукам неразделенной любви к прекрасной даме, были ясными и легкими для понимания, эмоциональными, полными неожиданных ярких образов, трогающими душу. Сегодня мы удивляемся, как в XVI веке, в отсутствие средств массовой коммуникации, поэт мог стать знаменитым. Историки полагают, что музыканты-ашуги перекладывали газели Физули на музыку, исполняли их и передавали из уст в уста. После Физули остались три «Дивана» (собрания газелей) на всех трех его «рабочих» языках: «Умных и тонких людей упованье – газель; роза среди цветника дарованья – газель».

Несмотря на то что газели Физули распевали по всему Востоку, это не принесло их автору покоя и благополучия. Как мы знаем из дошедшей до нас касыды (еще один старинный стихотворный жанр), которую Физули отправил главному духовному судье Багдада, однажды его чуть не отправили в долговую яму. Вообще Физули, будучи человеком мизантропического склада, большую часть времени проводил в одиночестве и не стеснялся изливать на бумагу свои жалобы.

Блажен тот, кто доволен сыном, 
Который на свете вполне достойный!
Ах, если ж он глуп и непокорен,
И с противной манерой, с дурным нравом,
Став мишенью для стрел порицания,
Изведет такой сын отца и мать. 

Эти слова Физули из предисловия к поэме «Лейли и Меджнун» подтолкнули исследователей к выводу: во-первых, поэт был недоволен поведением сына Фазли, а во-вторых, во время создания поэмы (1537 год) Фазли, очевидно, был еще молодым человеком, и это одно из косвенных указаний на возраст Физули, в подтверждение версии, что он родился около 1494 года. Умер поэт в 1556 году в Кербеле во время эпидемии холеры. Поэма «Лейли и Меджнун» стала бесценным сокровищем, которое Физули оставил на вечную память о себе. Известно, что сочинил он ее, фактически приняв вызов группы тюркских поэтов, потребовавших от Физули доказать, что он действительно выдающийся мастер, и создать собственную версию старой как мир истории. Предание о Лейли и Меджнуне обессмертил в 1188 году Низами Гянджеви, и тюркские поэты, видимо, полагали, что превзойти его Физули не сможет. А он смог – нет, не превзойти, но придумать свою трактовку образов Лейли и Меджнуна. Он наполнил поэтичный рассказ драматической силой и лиричностью, прошил нитями античной мифологии и раскрасил колоритом эпохи, от манеры говорить до деталей повседневной жизни (неоценимая подсказка для нас, нынешних, в понимании того времени). Кроме того, Физули «инкрустировал» поэму газелями, мураббами и мунаджатами, которые обогатили повествование и украсили его. Вот так написанная на спор поэма «Лейли и Меджнун» стала на века величайшей песней любви.

Когда бы вы ни приехали в Баку, имя Физули в том или ином виде обязательно будет присутствовать в культурной повестке города. Без него невозможно представить азербайджанский язык, культурный код нации. Это благодаря Физули азербайджанцы (по крайней мере, читающие) стали такими неисправимыми романтиками.

Нынешней весной в Национальной академии наук состоялась конференция на тему «Мухаммед Физули и восточный фольклор». На нее съехались исследователи творчества поэта из разных стран, от Ирака до Узбекистана.

Любители музыки могут послушать оперу Узеира Гаджибейли «Лейли и Меджнун». Первая мугамная опера была написана в 1907 году и впервые представлена в бакинском театре нефтяного магната Тагиева. На этой сцене она идет и сегодня, уже 116 лет. Но, возможно, вам посчастливится попасть на более редкий концерт и услышать сочинение итальянского композитора Стефано Мускаритоло (к слову, живущего в Баку) «Диалог с Физули».

Тех, кто больше интересуется литературой, ждет роман Октая Саламзаде «Любовное смятение» (он вышел в 2003 году). Повествование начинается с момента, когда поэту всего десять лет. Далее автор ведет читателя по жизненному пути героя, выстраивая параллель с его персонажем Меджнуном, – Физули (в романе его имя звучит как Фазли) так же избирает любовь-служение своей Лейле, бескорыстное и возвышенное. «Фазли не осмелился выбросить дыню, которая была сорвана для Лейлы. Он хранил ее в нише, пока она не высохла и не стала размером с инжир. Удивительно, но спустя тридцать лет в этой нише можно было увидеть пятно от сока той дыни, и по-эта можно было увидеть смотрящим на это пятно…»