КультураСама история азербайджанского кинематографа началась с ярких документальных кадров. И эта традиция продолжилась в более поздних фильмах.
Хотя Александр Мишон, подобно прочим «люмьеровским» режиссерам, снимал и игровые зарисовки («Попался», «Народные гуляния»), в историю кино вошли эпические сцены пожара на Биби-Эйбате и разрывающие небо нефтяные фонтаны Балахан. По сути, Мишон уже в своем первом киносборнике задал темы, которые азербайджанская документалистика развивала последующие сто лет: человек и стихия, каспийский характер, труд нефтяников, южный колорит.
После установления в Азербайджане советской власти возник запрос на агитационные фильмы. Но уже в 1925 году азербайджанский актер-трагик Аббас Мирза Шарифзаде по заказу Комиссариата земледелия снял рекламный фильм-травелог «Путешествие в Азербайджан» («В Азербайджане»), пластическое решение которого было гораздо интереснее идеологических задач. Лента, снятая в регионах, рассказывала об этнографических особенностях разных земель, была авангардно смонтирована и выглядела как кинематографический гимн родной стране.
С появлением звука документальное кино изменило свою стилистику: визуальные образы уступили место литературной составляющей. В 1935 году худрук «Азерфильма» Борис Пумпянский сделал «говорящую» картину «Прославленный Азербайджан». В этом фильме впервые был использован синхронный звук и закадровый дикторский текст.
В годы войны целая команда азербайджанских операторов и режиссеров-документалистов отправилась на фронт снимать боевые киносборники, которые монтировались прямо «с колес» и должны были информировать тыловиков и фронтовиков об успешном ходе военных операций и поднимать их боевой и трудовой дух. Режиссер Григорий Александров, в первые годы войны руководивший Бакинской киностудией, снял вместе с Николаем Большаковым самую странную военную картину «Каспийцы», где хроникальные кадры шли встык с постановочными, немцы выглядели водевильными злодеями, а величие морской стихии затмевало ужасы войны. Лента настолько отличалась от стилистики боевых киносборников, что ее предпочли положить на полку и забыть на полвека.
Вообще 1940-е, несмотря на исторический драматизм и экономическую сложность, были плодотворным десятилетием: азербайджанский кинематограф наконец определился со стилистикой, выросли национальные кадры. Немногие помнят, что в Баку в эти годы работала Эсфирь Шуб – классик и родоначальник советской документальной школы.
Присутствие на Бакинской киностудии таких мастеров, как Шуб и Александров, само по себе было обучающим. Оперативная работа на линии фронта научила операторов ценить документальную правду. Первый громкий успех не заставил себя ждать.
В 1950 году короткометражка «Советский Азербайджан» получила награду 51-го Каннского фестиваля (редкий случай в истории советского кино). Снял картину актер и оператор Мухтар Дадашев, один из участников боевой команды репортеров-фронтовиков, поработавший с Эсфирь Шуб на съемках ее азербайджанской ленты. Фильм был частью 15-частного альманаха «Знакомимся с Советским Союзом», снятого, что называется, «на экспорт» и рассчитанного на иностранного зрителя. Каждая серия рассказывала про географические особенности и достижения каждой из советских республик. Чтобы избежать публицистического пафоса, создатели на второй минуте ловко внедряют в сюжет лирического героя, все происходящее дальше воспринимается как увиденное его глазами. Фильм про советские достижения превратился в поэтическую ленту, где нашлось место и гобустанским петроглифам, и камням Абшерона, и абстрактной геометрии шебеке, и негасимым огням зороастрийских святилищ. Двадцатилетием позже Мухтар Дадашев снимет лирическую ленту «В Баку дуют ветры», где виртуозно смешает игровую и документальную манеру повествования.
В 1953 году была снята первая часть документальной эпопеи Романа Кармена «Повесть о нефтяниках Каспия». Вслед за Мишоном и Александровым документалист-фронтовик Кармен вдохновился фантастической историей самого необычного из морей: Каспий примирил воду и огонь, горы и горизонт, ветер и медные трубы. Кульминацией картины стало извержение подводного вулкана, приводящее в движение тектонические плиты и нефтяные платформы. Море горит, и люди, сражающиеся с морским чудовищем, походят на ветхозаветных героев. Драматическая музыка Кара Караева утраивала впечатление от величественного зрелища.
Членом героической операторской команды, снявшей «Повесть» (наряду с Сергеем Медынским и Аркадием Зенякиным), стал бакинец Джаваншир Мамедов. Спустя три года он самостоятельно снял и смонтировал ленту-путешествие «В заливе имени Кирова», рассказывающую о Кызылагачском природном заповеднике и его крылатых обитателях, за что получил приз Венецианского фестиваля за операторскую работу.
В оттепельные 1960-е стилистика неигровых картин изменилась: на смену героическому и идеологическому пафосу пришла лирика. Исчез дикторский текст, замедлился монтажный темп: слова уступили место музыке. Героем фильма стал не народ, а человек: появился запрос на фильмы-портреты («Как хорошо, что был на свете Самед Вургун», «Голос правды»).
Режиссер-лирик Заур Магеррамов, снявший в 1960-е в качестве оператора культовую художественную ленту «Последняя ночь детства», изъездил в 1970–1980-е с камерой весь Азербайджан, делая этнографические и романтические ленты о старинных обрядах и традиционных ремеслах, о ковроделии и резьбе по камню, о сельских долгожителях и поэзии бакинских балконов («Кёч», «С весною вместе», «Слову жить века», «Книга камней», «Бакинские балконы», «Хлеб»). Суфийская философия жизни в гармонии с природой, поиск математического порядка в красоте – вот его темы. Многие картины были отложены на полку и оценены годы спустя.
