КультураЛегендарный итальянский композитор Эннио Морриконе выступил в Баку с Азербайджанским государственным симфоническим оркестром и Азербайджанской государственной хоровой капеллой.
Знаменитые саундтреки к фильмам «Однажды в Америке», «Хороший, плохой, злой», «Однажды на Диком Западе», «Девушка и генерал», «Доллары текут рекой», «Револьвер», «За пригоршню динамита», «Меня зовут Никто», «Профессионал» и многим другим исполнялись на концерте как многочастное музыкальное произведение, своего рода огромный современный сонатно-симфонический цикл. Собранные в единой музыкальной форме, они составили звуковой ландшафт фильмов 1960–1980-х годов – от спагетти-вестернов до фильма «Миссия» Ролана Жоффе.
Морриконе соединил в своем творчестве классическое, авангардное и джазовое наследие. Для создания оригинального звучания он использовал разные тембры и инструменты: варган, губную гармошку, церковный орган, флейту-пикколо, свист, духовные хоры. Сегодня, в век цифровых технологий и аудиосэмплов, Морриконе записывает оркестры и занимается концертным исполнением музыки к кино. Это сближает его с традицией немого кино: начиная с середины 1910-х годов в больших кинотеатрах фильмы озвучивал ансамбль или театральный органист. Некоторые органы могли имитировать звуки оркестра и перкуссии, басового барабана и тарелок, а также звуковые эффекты – от скачущей лошади до раскатов грома.
В город, где назначен его концерт, Морриконе приезжает, как правило, за несколько дней и репетирует с оркестром по шесть-девять часов в сутки. Каждое выступление для него – огромная ответственность. В Баку маэстро приехал за три дня. Нам удалось встретиться с ним и поговорить о его первых музыкальных впечатлениях, звуковой палитре и разнице между европейскими и американскими режиссерами.
«Нет какого-то одного момента вдохновения – важно все, включая самые незаметные вещи»
БАКУ: Какая музыка вдохновляла вас в юности: церковная, камерная, фольклорная?
ЭННИО МОРРИКОНЕ: Отвечу одним словом: вся. Я никогда не слушал только популярную, камерную, симфоническую или литургическую музыку. Я слушал всякую музыку. Источником вдохновения была не только она, но и та практика, которую я получал, занимаясь оркестровкой и аранжировкой песен. Да и все остальное, что я делал, играло свою роль. Подобный опыт я ценю по сей день. Нет какого-то одного момента вдохновения – важно все, включая самые незаметные вещи. Во всяком случае, я долго не ощущал никакого прогресса, хотя он и был. И в результате накопившийся опыт стал той отправной точкой, которую вы называете вдохновением. Я же называю это не вдохновением, а тяжелым трудом.
БАКУ: Чем был обусловлен ваш выбор музыкальной палитры к фильмам Серджо Леоне?
Э.М.: Я хотел написать музыку, которая напоминала бы о протяжности и интонационной статичности григорианских распевов. Хотя итоговое звучание в фильмах оказалось довольно далеко от этой вокальной традиции. Я много использовал традиционный сицилийский инструмент маранцано, звуки природы.
БАКУ: Как вы обычно общаетесь с режиссером: играете ему тему на фортепиано, даете послушать аранжировку?
Э.М.: Я довольно плохо играю на фортепиано и всегда считал, что если режиссеру понравится тема в моем исполнении, то потом, когда я сделаю оркестровую аранжировку, она понравится ему еще больше. К сожалению, общение с режиссером в основном ограничивается музыкальной темой, хотя то, что существует вокруг мелодии, на мой взгляд, важнее.
БАКУ: Сколько времени в среднем у вас уходит на создание саундтрека?
Э.М.: Иногда неделя, иногда две, иногда месяц. Часто сжатые сроки помогают написать более интересную музыку. Бах писал кантату за неделю и в воскресенье уже ею дирижировал. Россини сочинил свои самые прекрасные оперы за две недели.
БАКУ: Вы согласны с тем, что ваша музыка – музыка послевоенного поколения? В ней есть лиризм, фатализм и ностальгия, слышится звучание нового времени и одновременно тоска по прошлому. Это музыка больших перемен.
Э.М.: С одной стороны, это так, но... В то время в мире музыки продолжался прогресс, связанный с открытием в конце XIX века додекафонии Арнольдом Шенбергом. Потом был еще один прорыв в музыкальной композиции, совершенный Антоном Веберном. Если говорить обо всей музыке в ее историческом развитии, не может идти речи о ее делении на довоенную и послевоенную. Если же мы имеем в виду только музыку к кинофильмам и спектаклям, поп- и фолк-музыку – эти пласты, конечно, очень чувствительны к эпохе. И в этом случае мы можем говорить о том, что после войны музыка действительно пережила резкий скачок.
БАКУ: В чем, по-вашему, разница между европейскими и американскими режиссерами?
Э.М.: В определенной степени нет никакой разницы. И американские, и европейские режиссеры знают, чего хотят, и умеют это сформулировать. Я отношусь к ним одинаково.
БАКУ: Аккордеон, труба, гитара, женский голос – все это до сих пор ваши любимые тембры?
Э.М.: Нет. Я люблю все инструменты. Мои любимые – те, что хорошо настроены. Я всегда писал для лучших, таких как, например, синьора Эдда Дель’Орсо, обладательница необыкновенного голоса. В моем распоряжении были также прекрасные музыканты – гармонист, скрипач... Мне не нужно было ехать искать их в Америку, как время от времени приходилось делать одному моему коллеге. Все мои музыканты жили в Риме и с удовольствием сотрудничали со мной. Я не выбирал из тех, кто был свободен, – они сами хотели со мной работать. Я, в свою очередь, был предан им, все они вызывали у меня не только уважение, но и дружескую симпатию.
БАКУ: Многие композиторы испытывают разочарование, когда начинают работать в кино. Как это было у вас?
Э.М.: Создание музыки к кинофильму означает, что композитор должен адаптировать свои идеи к фильму, режиссеру и аудитории. Это, конечно, ограничивает творческую свободу. Тем не менее композитор может и должен найти собственную свободу в этих рамках. Нужно объяснить самому себе, почему используешь каждую конкретную ноту и звук. Это единственный способ защитить свою идентичность и создать собственный стиль.
БАКУ: Сколько дней вы репетировали с Азербайджанским государственным симфоническим оркестром?
Э.М.: У нас было три дня, или двадцать четыре рабочих часа. Не очень много времени, нужно было многое успеть.
БАКУ: Вы работали с великими режиссерами: Бернардо Бертолуччи, Педро Альмодоваром, Серджо Леоне, Пьером Паоло Пазолини, Джузеппе Торнаторе, Дарио Ардженто, Терренсом Маликом. С кем из более молодых режиссеров вам хотелось бы поработать?
Э.М.: Ни с кем. В моем возрасте я уже попробовал все, что можно, все эксперименты уже состоялись. Я нашел общий язык со всеми мастерами, которых вы перечислили, иначе бы я с ними не работал, и мне не очень нравится идея рискнуть и поработать с новыми режиссерами. Чтобы получилось что-то действительно интересное, недостаточно симпатии к режиссеру и хорошего сценария. Должно быть что-то, что заинтересовало бы меня как создателя звукового пространства. Этот процесс всегда был связан для меня с болезненным поиском, и я бы не хотел испытать его вновь.
БАКУ: Какие у вас планы на будущее?
Э.М.: В 2014 году я планирую большое европейское, а затем мировое турне.
«Нужно объяснить самому себе, почему используешь каждую конкретную ноту и звук»
Концерт организован центром искусств Buta при поддержке Министерства культуры и туризма Азербайджанской Республики и Посольства Италии в Азербайджане.
Личности 
