Ровшан Мамедкулиев: ловкость струн

Уроженец Баку Ровшан Мамедкулиев нанес Азербайджан на карту стран, интересующих любителей классической игры на гитаре. Его диски выходят на престижных лейблах, он выступает по всему миру, от Китая до Испании и от Франции до Америки. Среди его достижений – сольный концерт в Карнеги-холле и победа в 20 с лишним международных конкурсах, в том числе таких престижных, как Конкурс им. Ф. Тарреги в Беникасиме или конкурс Guitar Foundation of America (аналог «Оскара» или Нобелевки для классических гитаристов). 

Фото: Алексей Кузьмичев

БАКУ: Какие у вас самые ранние детские воспоминания?

РОВША МАМЕДКУЛИЕВ: Я родился в Баку, так что бульвар, море, парк рядом с домом… Вокруг постоянно куча родственников и друзей. Все время свадьбы – раз в месяц стабильно. Когда мне исполнилось шесть лет, мы переехали в Нижний Новгород, и я никак не мог привыкнуть к тому, что гостей и свадеб поубавилось. Ну и к климату, конечно. Мы поддерживаем связь с Азербайджаном – все родственники по папиной линии у нас тут, так что мы с женой стараемся хотя бы раз в два года ездить в гости.

БАКУ: Как вам кажется, корни влияют на то, что вы делаете? Скажем, на манеру игры?

Р.М.: Чем взрослее я становлюсь, тем более склонен ответить «да». Мама у меня русская, из Нижегородской области, папа – из Азербайджана, из Евлаха, и, видимо, эта смесь кровей, жизнь на стыке традиций дала мне дополнительную возможность увлекаться самыми разными стилями. У нас дома музыка звучала всегда. Азербайджанские мугамы в том числе. Видимо, мне передалось. Мугам – это же спонтанная импровизация. Не могу назвать себя большим знатоком мугама, его структуру и устройство знаю довольно поверхностно, но чувствую, как мне кажется, неплохо. Переезд в Россию, кстати, этому способствовал: когда что-то теряешь, начинаешь бережнее относиться.

БАКУ: Как вообще получилось, что вы занялись классической гитарой?

Р.М.: Довольно случайно. Я учился в школе, и там объявили набор на курсы гитары в кружок бардовской песни. Пошли мы с другом из любопытства, но у меня как-то очень быстро стало получаться. Поначалу был скорее спортивный интерес: задают что-то выучить, и я – раз – это осваиваю. Буквально через пару месяцев уже захотел играть как следует. Кумиром моим тогда был Пако де Лусия, но, конечно, о том, что стану всерьез заниматься классической гитарой, я вообще не думал. Потом поступил в музыкальную школу, и там судьба меня свела с педагогом, у которого я впоследствии проучился и в музыкальной школе, и в училище, и в консерватории, и в аспирантуре. Его зовут Алексей Алексеевич Петропавловский, сейчас он доцент Нижегородской консерватории.

Стать профессиональным классическим гитаристом я решил где-то в конце девятого класса, уже лет пять участвуя в разных конкурсах и фестивалях. Меня поддержали родители, что довольно редко встречается. Я сейчас преподаю и знаю, что моим студентам родители говорят примерно одно и то же: это не самая достойная профессия, особенно для мужчины, это сложный путь, музыкой только ненормальные люди занимаются. Ну и вообще, что за занятие такое? У меня подобной проблемы не возникало, хотя в семье никогда не было профессиональных музыкантов. Говорят, правда, что дедушка очень хорошо пел мугамы, и когда они жили в Евлахе, к ним часто приходили знаменитые певцы. Отец об этом всегда рассказывал с гордостью. Может, поэтому он уважает мой выбор и я мог спокойно заниматься гитарой.

«Я думал не про то, как денег заработать, а про то, как стать лучшим»

БАКУ: Должен признаться, что я тоже в детстве ходил с друзьями учиться классической гитаре. Но, конечно, мы все мечтали, что выучимся, возьмем в руки электрогитары и нажмем ногой на мощный фузз. Трели на акустике – это было совсем не популярно и даже немного стыдно. Шаг, который сделали вы, – уйти в мир классической академической гитары – довольно редкий случай. Чем вас соблазнил ваш учитель?

Р.М.: Этот мир пока не так развит, как мир скрипки или фортепиано. Нет такой же мощной исполнительской истории. Здесь можно большего добиться. Учиться играть на фортепиано в 11 лет уже поздно – это просто смешно, ну или нужно быть гением. Плюс столько великих людей играло на фортепиано до тебя и играет до сих пор… Сложно выделиться. С гитарой проще. Еще лет 20 назад в России в гитарном мире все было довольно печально. Когда я начинал учиться, основным критерием было – слышно ли вообще гитариста. Про какие-то художественные задачи речь не шла: умеешь быстро перебирать пальцами – все, уже молодец. Основная масса играла так, что хотелось уснуть. Что позволило мне думать, что я смогу быть другим – смогу чего-то добиться и рассказать музыкальному сообществу свою историю.

Вообще, гитара очень благодатный инструмент. Ни у одного другого нет такого богатства красок. Конечно, и у фортепиано богатая палитра, но в игре на гитаре так много зависит буквально от поворота пальца, ногтя, подушечки… Тронешь струну иначе – и звук кардинально меняется. Мой педагог открыл для меня мир классической музыки, с которым я, честно говоря, был довольно слабо знаком, и я понял, что эту невероятную палитру переживаний замечательно может передавать гитара. Но, конечно, решение уйти в гитаристы было очень сложным. Я ведь учился в математическом классе, участвовал в олимпиадах, у меня неплохо получалось. И педагогу по математике казалось, что мои занятия музыкой – блажь какая-то. Но музыка стала отнимать все больше времени, надо было принимать решение. И я его принял.

БАКУ: А родственники не спрашивали тревожно: «Чем ты будешь на жизнь зарабатывать?»

Р.М.: Если думать о зарабатывании денег, в музыку идти как-то глупо. Конечно, дело, которым занимаешься, должно приносить не только радость, но и достаток. Но я думал не про то, как денег заработать, а про то, как стать лучшим. Выиграть самый крутой конкурс, окончить с успехом консерваторию, найти, где преподавать. Вот меня два года назад пригласили преподавать в Академию имени Маймонида. И сейчас в этой академии единственная кафедра классической гитары в России. Могу об этом с гордостью сказать.

БАКУ: А мальчишкам, которых вы учите, что говорите? Какие сейчас возможности у человека, научившегося классической гитаре? Ведь не все могут и хотят быть сольными исполнителями.

Р.М.: Я все-таки преподаю не совсем мальчишкам, а 20-летним ребятам. У них есть планы, амбиции. Я просто пытаюсь привить им правильное отношение к делу. У меня нет задачи из каждого сделать сольного исполнителя: многие идут в ансамбли, кто-то – преподавать.

БАКУ: Если, допустим, Леониду Агутину понадобится сессионный музыкант, он, наверное, будет его искать среди ваших выпускников? Или вы подобное не поощряете?

Р.М.: Да нет, я к этому нормально отношусь. Знаю людей, которые играли на гитаре Баха, а потом пошли в эстраду.

БАКУ: А нет у вас ощущения, что у молодежи гитара в целом вышла из моды?

Р.М.: Было такое, но сейчас ситуация меняется. Последние лет пять опять подъем интереса. Раньше в музыкальных школах на первом месте по поступлению были пианисты, а сейчас бывает, что и гитаристы. В целом понятно почему: инструмент популярный, компактный, дешевый – дешевле, чем пианино. Конечно, хорошие гитары дороги, но на начальном этапе достаточно и недорогой. И спрос на гитаристов-преподавателей очень высок. По-моему, уже больше половины педагогов, преподававших игру на домбре, балалайке, баяне, переключились на гитару. Ну а дальше по цепочке: дети хотят играть на гитаре, у них есть родители, друзья, которые приходят на концерт и интересуются. Исполнители в среднем стали лучше играть, и аудитория как-то воспитывается. Хочется верить, что после концертов они уходят как минимум заинтригованные: на гитаре, оказывается, можно много чего сделать.

«Для начала века это было нечто феноменальное: оказалось, что на классической гитаре можно играть сложные программы»

Фото: Алексей Кузьмичев

БАКУ: Раньше было два распространенных сценария: «хочу научиться играть Цоя» и «хочу трясти пышным хаером и играть быстрые соло». Ни то ни другое, кажется, уже неактуально. Почему вообще идут к вам учиться?

Р.М.: Сейчас дети, вы не поверите, идут именно учиться классической гитаре. Конечно, поначалу просто играть. А потом педагог начинает прививать интерес. Ведь уровень преподавания тоже очень вырос. Я много сидел в жюри разных конкурсов: выходили дети и банально не знали, как правильно сесть, как держать гитару. Все-таки среди пианистов или скрипачей такого не бывает: уж правильно поставить ребенку руки все умеют. А у нас был полный бардак. Сейчас, слава Богу, это пройденный этап.

БАКУ: Для многих игру на классической гитаре по-прежнему олицетворяет Пако де Лусия. Но ведь мир классической гитары – совсем не только фламенко. Что там сейчас происходит?

Р.М.: Вообще сольное исполнительство на классической гитаре началось в конце XIX века, преимущественно в Испании. Был такой гитарист Франсиско Таррега. Тогда же придумали ту гитару, на которой мы с вами играем. До этого были самые разные гитары – барочные, романтические. Самым же главным человеком оказался Андрес Сеговия – он был очень яркой личностью и вывел гитару в крупные залы вроде Карнеги-холла. Сейчас-то уже многие там выступали…

БАКУ: Даже и вы.

Р.М.: Даже и я. Но для начала века это было нечто феноменальное: оказалось, что на классической гитаре можно играть сложные программы, гитаристы могут собирать большие залы. Сейчас к Сеговии относятся по-всякому: он был непростым, авторитарным человеком, многие ученики просто копировали его находки. Зато благодаря ему композиторы XX века стали писать для гитары. До этого они, может, и хотели бы, но кто это будет исполнять? И где? Так, для гитары стали писать Бенджамин Бриттен, Вилла-Лобос и многие другие. Ниточка от Сеговии тянется до сегодняшнего дня. Скажем, появление у нас шестиструнной гитары связывают именно с приездом Сеговии в СССР в начале 1920-х годов. Раньше-то у нас была популярна семиструнка.

БАКУ: Я слышал современные сочинения для гитары, устроенные довольно сложно: атональные, с очень специфическим звукоизвлечением. Вы такую музыку тоже играете?

Р.М.: Кое-что играл. Например, премьеру бельгийского композитора Филиппа Лемэгра, алеаторический концерт для гитары с оркестром, лет семь назад. Там много случайных нот, и тематический материал не в мелодии, как нам привычно, а в ритмических фигурах. Довольно сложная музыка. Но не могу сказать, что я глубоко погружаюсь в авангард. К тому же современная музыка бывает разной. Скажем, есть замечательный композитор Сергей Руднев, который пишет в русском стиле конца XIX века, – я играю его вещи. Или сочинения Никиты Кошкина – довольно сложная, но, как мне кажется, не экспериментальная музыка. Я стараюсь не играть совсем уж попсовую, легкую музыку. Но если играть сплошной авангард, потеряешь контакт со зрителем. Надо, чтобы было интересно и профессионалу, и человеку, который первый раз пришел послушать классическую гитару.

БАКУ: Вы победили в довольно важном американском конкурсе. Какие двери для вас это открывает?

Р.М.: Надо признаться, что с конкурсами я, видимо, завязал. Потому что – ну сколько можно? Я участвую в них каждый год, начиная со второго класса музыкальной школы. Конечно, это здорово, есть мотивация – победить там, победить сям. И для карьеры хорошо. Вот я выиграл конкурс имени Микеле Питталуги или очень важный конкурс имени Тарреги – это хорошие строчки в резюме, они дают связи, возможности, приглашения на гастроли. Американский конкурс в этом смысле эффективнее всего: у меня после него было больше полусотни концертов в США, Канаде, Бразилии и Мексике. Ни один другой конкурс не дает такого ангажемента. В числе призов еще бывают записи на хороших студиях – так, я записался на престижном лейбле Naxos. Или оплачивается публикация твоих переложений для гитары. Я, кстати, опубликовал в Штатах музыку азербайджанского композитора Фикрета Амирова и очень этим горжусь.

БАКУ: А почему тогда хотите с конкурсами завязать?

Р.М.: В самых престижных я уже победил. Куда дальше? Их ведь сейчас миллион – каждый день проходит новый конкурс. Это хорошо, гитаристам есть где выступить. Но престиж звания лауреата международного конкурса немного подорван. Даже у меня в биографии написано «лауреат более 25 международных конкурсов». То есть их уже и не перечислить все, пошла какая-то гонка за количеством. Так что я решил заканчивать. Хочется уже думать не про то, где еще выиграть, а про себя и собственное творчество. Как-то это интереснее.

Фото: Алексей Кузьмичев
Рекомендуем также прочитать
Подпишитесь на нашу рассылку

Первыми получайте свежие статьи от Журнала «Баку»