Когда в южном городе вдруг появляется снег, жители знают: им выпало кратковременное чудо и счастье. Надо спешить!

Счастье. Миг, когда ты открыт, чист, светел, ни на кого и никем не обижен и не думаешь ни о прошлом, ни о будущем… Если же счастье вдруг замешкается и продлится, оно станет благополучием. Тоже, в принципе, неплохо, но ощущения другие: благополучие воспринимаешь как норму, счастье – как подарок. Внезапный снег в южном городе – это подарок. Завтра растает, но сегодня можно ловить открытым ртом снежинки, на миг стать чистым и светлым, и всех простить, и забыть о проблемах. Тем более что сегодня все проблемы точно не решить. Снег же выпал, в городе пробки, на проспекте Нефтяников не проехать. Машину хорошо бы почистить от снега – но зачем, он скоро исчезнет сам. Давайте не суетиться, лучше будем радоваться.

Счастье – острое, иногда почти болезненное состояние, как укол или ожог. Снег в Баку – надолго ли? Разве что в руках попытаться его удержать... Все в детстве пробовали, ни у кого не вышло. Оставались только мокрые варежки, которые родители сушили на батарее. Мы, дети, в поисках растаявшего счастья пытались эти варежки нюхать, они пахли влажной шерстью.

Счастье никто не может гарантировать, это нормально. Гидрометцентр, Google Weather и десяток других климатических прорицателей, правда, пытаются. Два-три раза в году они рисуют в прогнозе погоды Баку снежинки. На экране смартфона снежинки всегда геометрически ровные (потому что ненастоящие). Те, которые настоящие и любимые, обычно с обрубленными иголочками, сломленными фракциями. И даже такие, несовершенные, в Баку они часто тают, не коснувшись земли. Тогда мы понимаем: счастье где-то случилось, но не с нами. Опять не с нами. Но и с нами случится, надо просто подождать.

Иногда геометрически безукоризненные снежинки – точно такие, как мы рисовали в детстве, – снисходят-таки на Баку. Делают они это неторопливо, плавно, крайне обыденно. Для нас – праздник, для них – будни. Их работа – долететь целыми и невредимыми, а потом, раз уж так надо, растаять. В языках пламени Огненных башен снежинки становятся красными. До Девичьей башни долетают нетронуто белыми. На брусчатку улицы Низами ложатся почти серыми, сливаясь с отполированными мостовыми. А над морем и вовсе тают, создавая туманное марево из мечты и надежд. Но мечты и надежды – оправдавшиеся, нет ли – все равно красиво.

Когда на южный город падает снег, в нем становится тихо. Это особая тишина – кажется, она нужна только для того, чтобы мы наконец прислушались. Утихает гвалт на рынке, становятся безмолвными автобусные остановки, и даже гомон школьных перемен снижает градус децибел. Иначе невозможно услышать, как снежинка падает на пальмовый лист – и лист вздрагивает от неожиданности. Жизнь его к этому явно не готовила. Она обещала ему вечное тепло. Но лист быстро понимает, что к чему: а, это ты, снежинка, ну ты же ненадолго, так и быть, давай, ложись. И снежинки неспешно располагаются на пальмах. Кто услышит диалог пальмового листа и снежинки, того ждет счастье. 

«Варежки надень!» – этот мамин крик редко слышат дети южных городов. Им невдомек, что где-то в Сибири или Канаде дети носят варежки всю зиму. Чтобы не терялись, к ним пришивают резинку и протягивают сквозь петельку на воротнике шубы. Варежки – северная обыденность, но южная экзотика. В Баку носить варежки даже приятно. И можно придумать забаву: по дороге из школы домой сгребать варежкой снег со всех парапетов, которые встречаются на пути. Как будто ты мини-снегоуборочная машинка. За тобой остается след. Это же важно – оставить след. Вот ты прошел, а след от твоей варежки остался.

Над южным морем снег тает, не касаясь воды. У южных волн есть огромная власть и сила. Они умеют хранить тепло. Встать у моря и смотреть, как над ним тают снежинки, учиться у него хранить тепло – привилегия южных жителей и самых сметливых и смелых туристов, не побоявшихся приехать в Баку в несезон. Чайки, кстати, снега тоже не особо боятся – и тоже знают, что ближе к воде зимой всегда теплее, чем где-то в вышине.

Если вы вдруг оказались в Баку и там выпал снег, не забудьте зарядить телефон. Будет досадно, если не успеете заснять всю тысячу оттенков бакинского снега, занесенный по самую папаху памятник Мирзе Алекперу Сабиру у Старого города и сугроб на коленях знаменитого «Чистильщика обуви» на Приморском бульваре за Кукольным театром. Когда-то, в начале ХХ века, этот чистильщик – кстати, совершенно реальный персонаж – был спасением для состоятельных бакинцев. Они выходили на бульвар на променад – ну и сами посудите, какой променад в грязных штиблетах? Но чистильщик всегда был на месте – со всеми своими щетками, черными ваксами и веселыми шутками. Даже в снег. Особенно в снег. Теперь, став памятником, он сидит на том же месте, и все верят: прикоснешься к его холодному носу – и тебе гарантирована удача. А сфотографируешь его в снегу – получишь гарантированную сотню лайков в соцсетях.