Инструменты художника Резы Хазаре

В бакинской галерее YAY в Старом городе прошла выставка афганского художника Резы Хазаре «Анестезия».

Фото: Александр Гронский

Отец Резы Хазаре живет в Тегеране, мать и два брата – в Швеции, еще один брат – в Баку, сестра – в Великобритании. Сам Реза, потомок афганских беженцев, родился в 1987 году в иранском Захедане. В 2005-м он завершил обучение в тегеранской Школе изобразительных искусств, вскоре переехал в Баку, в 2012-м окончил Азербайджанскую государственную академию художеств. В этих же городах состоялись две первые персональные выставки Резы: в 2008-м – в Тегеране, в 2010-м – в Баку.

На выставке в галерее YAY Хазаре представил работы в разных техниках.

Скульптура – флора, растущая из основания, украшенного женскими бюстами, – довольно остроумная идея. Графика – самая убедительная часть творчества Резы: иной раз отправленная в вольный полет линия вьется очень вдохновенно. И живопись – люди в «психологических» позах в условных пейзажах и в неопределенных сочетаниях: здесь высказывание слегка буксует, художник словно бы еще не совсем разобрался в собственных образах.

Автор – быстрый, слегка нервный, одетый подчеркнуто европейски-богемно, но обильно украшенный экзотическими бусами – дал интервью Вячеславу Курицыну среди своих картин.

БАКУ: Реза, я сначала увидел репродукции ваших произведений, не зная ни вашей биографии, ни сколько вам лет. Я мог смотреть на них отстраненно и видел там чистые формы, мифологические образы, соединение времен, эротику… А потом прочел в аннотации, что «произведения Хазаре как бы указывают на чувство напряженности, которое он испытал в метаниях между прошлым и будущим, на тяготы, вызванные духовным и светским образом жизни». Так вот, я в работах этих конфликтов и тягот не разглядел. Вам самому интереснее, чтобы ваши произведения воспринимали люди, которые знают, кто вы такой, или, напротив, чтобы это был «чистый» зритель, не знающий бэкграунда автора?

РЕЗА ХАЗАРЕ: Сам я всегда пытаюсь узнать биографию автора, которого смотрю, скажем, в музее и о котором почему-то не знаю, – это помогает по-новому взглянуть на картину. Знание моей биографии может быть хорошей подсказкой для понимания моих работ: они все связаны с моим опытом, с испытаниями, через которые я прошел. Вот пример. Серию «Анестезия» я начал создавать с прошлого года. До этого я старался отразить тематику Афганистана, его людей, его природы. А сюда попытался привнести свой международный опыт, затрагивать более интернациональные образы, которые ранее не встречались в моих произведениях: городские деревья, бактерии…

БАКУ: Это бактерии? Я читал в одной рецензии, что это хромосомы, и как раз хотел спросить, что за формы, похожие на монады или на пилюли…

Р.Х.: Нет-нет, это форма бактерий, увиденных под микроскопом. Это грязь, нечистоты, частицы, внедряющиеся в нашу жизнь. Нам всем необходимо с ними считаться, поэтому я их и внедряю в свои работы.

БАКУ: Искусство – анестезия?

Р.Х.: Я начал изучать искусство приблизительно 14 лет назад. И поставил перед собой цель стать наиболее известным афганским художником в мире. Поскольку я долго живу за пределами своей страны, у меня нет связи с афганским обществом, я пытаюсь по-своему выразить аспекты жизни общества… Я стал опытнее, закаленнее. Вот что такое для меня искусство.

БАКУ: Это два разных подхода к творчеству: желание что-то выразить и желание стать знаменитым. Вы рисуете и думаете, как бы стать знаменитым?

Р.Х.: Я всегда хотел стать художником, но чувствовал ответственность, потому я хотел стать художником с идентичностью. В моих работах были важны афганские мотивы. В данный момент я проживаю в Азербайджане, и в моих работах можно найти характеры и мотивы азербайджанского общества. Но я не забываю и афганских мотивов, потому что всегда стараюсь быть верным и лояльным своему обществу. Иногда на картинах вы видите смешение, соединение культур. У меня много самых разных друзей, я знаю много смешанных афгано-азербайджанских семей. Таким образом, я отражаю реальность. Может быть, я ее деформирую, но это реальность.

БАКУ: Есть человек, которого вы можете назвать своим учителем?

Р.Х.: Есть люди, с помощью которых я научился формировать свою идентичность. Я многим обязан иранскому художнику Бассиму Эль-Рассаму.

«Я отражаю реальность. Может быть, я ее деформирую, но это реальность»

БАКУ: Вы все время говорите об идентичности. Художники тысячи лет знать не знали такого слова и прекрасно рисовали…

Р.Х.: Нет, это важно, так как в наших странах – тут я говорю и об Афганистане, и об Азербайджане – есть недостаток в развитии современного искусства. Этот пробел должен быть восполнен. Мы должны отслеживать последние тренды, должны находить место для своих мотивов в современных стилях, в абстракционизме, в авангардизме. Не надо бояться смешивать! Например, 2000 лет тому назад Афганистан был настоящим центром буддизма, и эту тему я тоже пытаюсь отражать в своих работах: буддистские платья, украшения, орнаменты.

БАКУ: Искусство может изменить жизнь или это скорее процесс, доставляющий удовольствие художнику?

Р.Х.: Да, один из аспектов искусства – удовлетворение, которое оно приносит творцу и публике. Но искусство может и руководить зрителем, преображать общество, может стать инструментом для изменений… Это зависит от обеих сторон, в том числе от образованности зрителей.

БАКУ: Мне понравились скульптуры с бюстами на первом этаже. Вы представляете их масштабированными, большими, предназначенными для открытых пространств?

Р.Х.: Это был мой первый опыт в скульптуре, я обязательно продолжу, может случиться всякое.

БАКУ: Деревья там разные, на этих работах. А грудь одна и та же...

Р.Х.: Зато разный состав – в одном случае латунь, в другом бронза.

БАКУ: Вы учились искусству в Тегеране и Баку. Большая разница в художественной ситуации?

Р.Х.: В Иране развита живопись, много отличных художников. Только в Тегеране больше 100 галерей. Со скульптурой сложнее, потому что изображение человека запрещено, в общественном месте работа с натурщиком нереальна, приходилось нанимать их в частном порядке. В Азербайджане таких проблем нет, спектр искусств широкий, но все же у многих авторов еще чувствуется влияние коммунистического реализма (Реза, безусловно, не обязан помнить, что в СССР бытовал термин «социалистический реализм». – В.К.), который задавал параметры, им многие еще продолжают следовать… Но спектр возможностей широкий.

БАКУ: Чье мнение о вашем творчестве вам особенно интересно?

Р.Х.: Моих близких. На днях разговаривал с мамой, вспомнил, как она в детстве называла меня «мой принц», и меня это смущало. А сейчас я ей сказал: «Может быть, мама, я скоро стану настоящим принцем в искусстве».

Рекомендуем также прочитать
Подпишитесь на нашу рассылку

Первыми получайте свежие статьи от Журнала «Баку»