ЛичностиДинара Алиева в марте будет петь на премьере «Летучей мыши» в Большом театре. В мае – там же в «Турандот», потом в «Богеме». А в перерывах у нее концерты на лучших сценах мира. Выступления на европейских плщадках расписаны на три года вперед. Карьера новой оперной звезды развивается с космической скоростью. А стартовала она в Баку.
У Динары артистическая семья. Мама была хормейстером в музыкальной школе имени Тофика Кулиева. Бабушка с дедушкой – народные артисты Дагестана, солисты танцевального ансамбля «Лезгинка». Второй дедушка – режиссер Бакинской киностудии, дядя – актер Театра русской драмы в Баку.
Папа преподавал искусство сценического грима и был отличным настройщиком роялей. Он обладал абсолютным слухом, мог подобрать и сыграть любую мелодию. Он-то и отдал шестилетнюю Динару в музыкальную школу имени Бюль-Бюля – учиться на пианистку. А мама считала, что дочь должна заниматься вокалом – ведь она уже в два года довольно чисто пела. В словах, правда, путалась, зато во все ноты попадала.
«Петь я всегда обожала, это для меня был праздник. А на фортепьяно особого желания играть, честно говоря, не было. Занималась только потому, что папа очень хотел этого. Но сейчас я ему благодарна. Как минимум, это позволяет мне гораздо быстрее разучивать новые партии».
Потом она училась в Бакинской консерватории – уже на вокальном отделении. С учителями Динаре, по ее словам, всегда везло. Первые два курса она занималась у профессора Румии Керимовой, бывшей солистки Азербайджанского театра оперы и балета им. М. Ф. Ахундова, с благодарностью вспоминает уроки знаменитой оперной певицы Хураман Касимовой. Одним из последних преподавателей Алиевой – уже в Москве – стала профессор Светлана Нестеренко. С ней Динара довела свою технику до мирового уровня. Именно такую задачу она и ставила перед собой.
По мнению Алиевой, любые уроки впрок. Даже очень трудные. В 13 лет у нее была преподавательница, которая то и дело повторяла: «Из тебя не выйдет никакого толка, ты никогда не станешь певицей». И это тоже пошло ей на пользу, укрепило характер. Девочка представляла себе, как дает сольный концерт, скажем, в Метрополитен-опера. И купается в овациях. А в первом ряду сидит приглашенная ею «любимая» учительница, которой она доказала, что умеет петь.
В 2004 году Динара заканчивала консерваторию и одновременно уже два года солировала в Азербайджанском театре оперы и балета. В это время в Баку приехала делиться опытом великая Монтсеррат Кабалье. К ней на мастер-класс пригласили всех солистов театра.
Поскольку Динара была еще студенткой, ей отвели «почетное» последнее место в списке. И сказали, что у Кабалье очень мало времени, поэтому надо спеть только одну арию, причем совсем маленькую. Впрочем, скорее всего, Алиеву она не успеет прослушать. Но Кабалье уделила внимание всем участникам мастер-класса.
«Когда до меня дошла очередь, она уже такая уставшая сидела. Я объявила, что исполню арию Леоноры из оперы «Трубадур». Кабалье с большим сомнением посмотрела на меня и говорит: это же спинто сопрано. А я тогда понятия не имела, что это такое. Ну да, говорю. И иду петь.
«Я помню, как вышла, а потом – провал в памяти. Когда я закончила, то увидела, что с залом творится что-то невероятное. Овации бешеные. Кто-то плачет…»
Помню, как вышла, а потом – провал в памяти. Когда я закончила, то увидела, что с залом творится что-то невероятное. Овации бешеные. Кто-то плачет… А Монтсеррат подходит ко мне и говорит, что у меня золотой голос и что она немедленно забирает меня с собой в Европу. Но дальше слов дело тогда не пошло. Она уехала, а я по молодости даже не потрудилась взять у нее телефон или мейл.
Но это сейчас уже неважно. Важно, что именно на том мастер-классе я вдруг поняла, что обладаю не просто голосом, а даром. Тогда на сцене пела не совсем я. Это состояние невозможно объяснить словами, но я почувствовала полное единение с Всевышним».
Такие «божественные моменты» случаются с Динарой далеко не на каждом выступлении. Иначе она не называла бы их божественными. Может ошибиться аккомпаниатор, может быть некомфортно с дирижером, может сухо встретить зал, может пропасть кураж. Музыка – такая тонкая материя, что любая мелочь способна повлиять на исполнителя.
Но когда все сходится, Динара физически чувствует, как из нее выходит сноп светлой энергии, когда она поет. И весь зал, вся публика втягиваются в нее – куда-то в район солнечного сплетения, диафрагмы. Туда, где рождается голос.
Так было, например, в Греции на конкурсе памяти Марии Каллас. После выступления Алиевой публика бесновалась от восторга. Динара получила тогда вторую премию, но зрители устроили ей такую овацию, что «первой премии» было даже как-то неловко.
Потом греки целыми семьями фотографировались вместе с Динарой и приговаривали: «Вылитая Каллас!» А она и вправду была как две капли воды похожа на великую диву.
«Мне приятно, что меня часто сравнивают с Каллас, хотя, на мой взгляд, мы с ней не похожи нисколечко. И я никогда не стремилась копировать ее. Но эта женщина обладала магической силой. Как известно, она больше десяти лет была солисткой Ла Скала. А этот театр считается очень «трудным», туда ходит капризная публика: за малейшую ошибку певца могут освистать. Например, Роберто Аланья прогнали со сцены. Пришлось срочно искать замену. Дублер даже не успел переодеться, вышел в джинсах.
Каллас единственная, кто смог справиться с этой публикой. Однажды она не взяла верхнюю ноту. Зрители тут же возмущенно закричали. Тогда она подняла руку (все тут же затихли) и воскликнула: «Я такой же человек, как и вы, и имею право ошибаться! Еще раз, маэстро!» Грянул оркестр, и Каллас со второго раза взяла эту ноту. Да так, что публика рыдала от умиления.
Критики писали, что она могла спеть не так, сфальшивить. Но своим артистизмом сводила эти промахи на нет. И какая же у нее была печальная судьба!»
В 2005 году Азербайджанский театр оперы и балеты поставил «Богему» Пуччини. Динара пела партию Мими. В постановке были заняты в основном люди молодые, энергичные. Спектакль получился позитивным, живым. Публика раскупала билеты как горячие пирожки. В том же 2005-м на концерте в Бакинской филармонии Алиеву услышал Денис Мацуев. «Он сказал: «Как ты здорово поешь! Давай я тебя с Образцовой познакомлю». И я поехала к Елене Васильевне. Сейчас мы с ней в отличных отношениях. Недавно она устроила мне прослушивание у Пласидо Доминго! Он приезжал в Москву, и мы с Еленой Васильевной собрались на его концерт. Вдруг она звонит и говорит: «Так, потом мы зайдем к Доминго в артистическую, и ты ему споешь». Я кричу: «Нет! У меня голос сел, я не могу». Образцова не хочет ничего слышать. Ну что же, делать нечего. После концерта я быстренько распеваюсь в фойе. Идем к Доминго. Дирижер, который с ним приехал, мне аккомпанировал. Я спела небольшую арию. Доминго очень понравилось. Сказал, что у него нет ни одного замечания».
После той встречи Денис Мацуев часто приглашал Динару в свои творческие проекты, которые проходили в России и Европе. Елена Образцова тоже приглашала певицу выступать в ее концертах и спектаклях.
Динара постоянно уезжала на гастроли. Кроме того, она уже была приглашенной солисткой Большого театра и не успевала совмещать столь насыщенную концертную деятельность с работой в Азербайджанском театре оперы и балета. Не хотела подводить коллег. Пришлось сделать нелегкий выбор. В 2006 году Алиева перешла на контрактные отношения с театром и переехала с мамой в Москву.
«Первое время я по-настоящему страдала. В Баку остались многие родственники, все друзья. К тому же у нас в Баку гораздо теплее, чем в Москве. Как бы ни было комфортно в Москве, где я живу последние несколько лет, я всегда помню о родном городе».
В ноябре 2009 года Динара Алиева стала солисткой Большого театра. До этого, в апреле, она уже дебютировала там в «Турандот» в роли Лю. Сейчас репетирует «Летучую мышь». Партии будут исполняться на немецком языке, и из Германии приехал преподаватель немецкого языка, чтобы заниматься с артистами. Постановка обещает быть зрелищной, к тому же она будет очень отличаться от традиционной.
«Бывают моменты, когда я так выматываюсь, что даже разговаривать не могу. И тогда мне кажется, что я не выдержу такого режима. А ведь это только начало. И чем выше я буду подниматься, тем больше будет нагрузка. Даже страшно становится. А потом я понимаю, что выбора у меня все равно нет. Это мое! Моя работа, мое призвание. Я не смогу по-другому жить».
«На сцене пела не совсем я. Это состояние невозможно объяснить словами, но я почувствовала полное единение с Всевышним».
Культура 
