Художник Гусейн Хагверди: вся жизнь и два месяца

Выставка Гусейна Хагверди «Камень» прошла в Музее современного искусства. Художник уверен, что каждый камень обладает самостью и мастеру под силу раскрыть его суть. «Познавая суть камня, мы вступаем в контакт с природой, получая у нее бесценные уроки».

Фото: Даша Ястребова

В день вернисажа кто-то из остроумных посетителей предложил повесить в зале музея табличку «Руками трогать!». Камни Гусейна живые, звучащие, пульсирующие, обволакивающие своей энергетикой. Было ощущение, что они как будто воскрешают в нас забытые знания, которыми мы когда-то обладали, а потом утратили. Камни действительно хотелось трогать, принюхиваться к ним, всматриваться в лики тотемов, бесконечно долго блуждать взглядом по линиям, прорезанным рукой мастера. Куда уводили эти линии? Не в другие ли измерения? Не туда ли, где раздвигается время и пространство, где разрушаются границы между живой и неживой материей? Так и казалось, что стоит отвернуться – и камни начнут перешептываться между собой. А может, они в этот момент посылали импульсы своим собратьям моаи на остров Пасхи или балбалам в киргизские степи? Или еще дальше – в неизвестные космические галактики?

Чему же учился за это время Гусейн Хагверди?

Сам художник ответил на этот вопрос так: «Учился создавать галактику. Вступая в диалог, я начинал сеанс одновременной игры – создания собственной среды. Я окружал себя различными каменными срезами, изначально дав себе установку познать в диалоге намерение каждого из них. Так, прорезав линию и задав вопрос в одном камне, я переходил к другому, пытаясь найти ответ в нем, а задав очередной вопрос, переходил к следующему, и так далее. Таким образом, получался разговор со всеми камнями одновременно, и постепенно создавалась атмосфера маленькой галактики камней, которые своими-моими ощущениями начали друг друга дополнять. Когда я увидел, что они разговаривают друг с другом, имеют общее притяжение, живут вместе одной системой, я понял, что Диалог состоялся».

Один из выставочных залов был полностью захвачен фильмом Гамида Амина «Камень» – прекрасно отснятой хроникой процесса создания «галактики» Гусейна.

Фото: Даша Ястребова

На экране открывается панорама каменного цеха на окраине Баку, заваленного огромными спилами и блоками известняка. Здесь же краны, помогающие переносить валуны. Впрочем, со многими скульптор справляется и сам – видно, что ему не впервой носить на себе «планеты». Тяжелый, с визгом вгрызающийся в камень инструмент с романтическим названием «лагунда» в руках Гусейна кажется перышком, которым он легко и уверенно ведет по твердой поверхности.

Страшновато смотреть, как он работает отбойным молотком или лагундой без маски, защитных очков и перчаток. Весь в пыли и осколках, скульптор сам напоминает каменную статую. На вопрос «Почему без защиты?» он отшучивается: «У Жванецкого есть отличная фраза: «Вы, когда живете, предохраняетесь?» Я думаю, что когда выполняешь работу в каком-то материале и тебе это нравится, то должно нравиться в процессе все: и пыль, и звук, и осколки. Ведь его невозможно полностью почувствовать, если затыкаешь уши, нос, закрываешь глаза…»

«Казалось, что стоит отвернуться – и камни начнут перешептываться между собой»

Фото: Даша Ястребова

Свои первые каменные скульптуры (несколько работ из туфа) Гусейн создал в 1970-е годы, когда учился в Ленинградском высшем художественно-промышленном училище им. В. И. Мухиной. В 1980-м он возвращается на родину и сразу попадает на первый симпозиум по камню, на котором работает с двухметровыми спилами абшеронского известняка. В организации второго бакинского симпозиума Гусейн уже участвует сам. Его начинают приглашать в другие страны. Он вспоминает, как поехал на международный симпозиум в Индию без визы. Выбрался оттуда чудом. «Конечно, это было сумасбродство, но работа с камнем тянула неудержимо. Я просто набил сумку молотками и инструментами и рванул в Хампи, имея на руках только приглашение в академию Лалит Кала. Несколько дней ехал на поезде из Дели в Хампи, впроголодь, практически не зная языка. Там месяц жил в домике у подножия гранитных скал. Не знаю, остались ли там мои инсталляции из камня, но петроглифы, которые я выбивал на скалах, – наш «гобустанский привет» Хампи – наверняка еще можно прочесть».

В 1994 году Гусейн участвует в симпозиуме Lapidea в Германии. В архиве скульптора сохранилась рецензия на его работы, опубликованная в газете Rhein-Zeitung. По одному только названию статьи Стефана Штайна Jeder Stein hat Seinen Eigenen Charakter («У каждого камня свой характер») можно сделать вывод, что отношение к камню как к живой материи сформировалось у Гусейна уже в те годы.

В 2012 году он заново открывает для себя азербайджанскую средневековую скульптуру, начав заниматься реставрацией двух каменных изваяний овна и коня. «Оригиналы этих скульптур были переданы Азербайджаном в дар парижскому штабу ЮНЕСКО, – рассказывает Гусейн. – Мы начали делать их копии и столкнулись со сложнейшей задачей. Оказалось, что сделать идеальную копию практически невозможно. Мастера создавали образ, исходя из самой сути материи! Они видели в камне сущность, обладающую собственной потребностью в пластической метаморфозе. Для меня это стало еще одним подтверждением постулата: в работе с камнем главное – осознавать, что ты входишь в контакт с природой, считываешь информацию, заложенную в камне, объединяя свои идеи с природным процессом».

Мастер считает, что, находясь в одном и том же пространстве, можно наблюдать совершенно разные вещи и черпать разные впечатления, складывая себя из различных кубиков эмоций. Иногда мы не в состоянии понять, почему вдруг останавливаемся перед какой-то стеной, но наше тело в этот момент считывает импульс, идущий от камня, и запоминает информацию, которая переваривается внутри и в дальнейшем может выразиться в скульптуре или в живописи.

«Вот, например, – говорит Гусейн, – на протяжении последних 20 лет я каждый день наблюдаю из окна своей мастерской Дворец Ширваншахов. Как-то поймал себя на мысли, что до сих пор его не нарисовал, а потом понял, что он присутствует практически во всех моих работах. Совершенно четкий, ясный, графичный и конструктивный силуэт Ичери шехер и Дворца Ширваншахов отпечатался в моем мозгу как штамп, который трансформируется в бесконечных комбинациях. Это своего рода код, на основе которого я могу развивать свои темы».

«Камни живые, пульсирующие, обволакивающие своей энергетикой»

Фото: Даша Ястребова
Фото: Даша Ястребова
Фото: Даша Ястребова

БАКУ: Пространство пульсирует вокруг нас, но ведь не каждый человек воспринимает это?

Г.Х.: Почему-то людям свойственно забывать про эту свою способность. Я гулял недавно со своим трехлетним внуком Даниэлем. Шумная улица, все суетятся, куда-то бегут, погруженные в свои мысли. И вдруг я понял, что этот малыш выделяется из толпы тем, что внимательно разглядывает каждую веточку, листочек или выбоину в стене. Раз заметил, значит, «сфотографировал» – нажал кнопочку в своей памяти. А раз запечатлел в памяти, значит, об этом размышляет – он уже в контакте с окружающей средой.

БАКУ: Вернемся к выставке. Около 50 каменных скульптур, не говоря уже о графических листах, были представлены на экспозиции. Как долго она готовилась?

Г.Х.: Всю жизнь и два месяца. На самом деле, когда я в запале, работаю очень быстро – у меня как будто включается процесс катализации прожитого опыта. Эта выставка стала для меня долгожданным выплеском идей, которые годами разрабатывались в графике и живописи и наконец воплотились в камне.

БАКУ: Какова дальнейшая судьба этой выставки?

Г.Х.: Мне сложно пока говорить об этом. Естественно, хотелось бы, чтобы мое детище нашло достойное пространство. Эти скульптуры хорошо будут смотреться и в парковом ландшафте, и в музейном помещении. Хотелось бы сохранить ансамбль в неразрозненном виде – все элементы его находятся в диалоге друг с другом. Но не буду загадывать. Судьбу произведения искусства, как и судьбу человека, предсказать невозможно. В конце концов время все расставит на свои места.

Фото: Даша Ястребова
Рекомендуем также прочитать
Подпишитесь на нашу рассылку

Первыми получайте свежие статьи от Журнала «Баку»