Эльнура Бабаева можно смело определить как художника абшеронского круга. И не только потому, что он сын Расима Бабаева, хранитель его дома в поселке Бильгя и кропотливый собиратель свидетельств эпохи.

Абшеронская школа – довольно условное обозначение. Правильнее говорить о содружестве людей, которых объединяли общие цели и интересы, которые вдохновлялись пейзажами полуострова, устраивали коллективные вылазки на пленэр, вместе изучали западное искусство.

Эльнур Бабаев – часть этого содружества: свободный художник, фотограф, прекрасный рассказчик, «универсальный человек» в ренессансном понимании – он всегда делал только то, что считал актуальным. Окончил Бакинское художественное училище им. Азимзаде (1981). Занимался живописью. На сломе эпох сменил кисть на фотоаппарат – снимал беженцев, работал с детьми, стал лауреатом Word Press Photo. Его драматичные фотографии – яркие свидетельства, по которым можно изучать время.

Пятнадцать лет провел в Америке, занимался реставрацией, расписывал купол христианской церкви в Бостоне – совсем другая жизнь. Когда мы были в гостях в доме Бабаевых на Абшероне, Эльнур рассказал про старую брошенную на берегу лодку – когда-то давно его дядя, художник Джавад Мирджавадов, шутя предлагал ему, шестилетнему, уплыть на ней в Иран, чем вызывал неподдельный восторг. И кажется, до сих пор Эльнур готов к любым приключениям и поворотам судьбы – редкий для художника дар.

Освобождение. 1999

«Эту работу я написал в конце 1990-х. Странный был период, время быстро менялось, и мы все питали надежды на что-то новое. Война только закончилась, и хотя жизнь была непростая – вместе с СССР распались и старые связи, все равно остро ощущалось предчувствие перемен. Я очень люблю символизм в искусстве – придумывая композицию, отталкивался от солярного знака, распространенного в индоевропейской культуре. Это птица, которую распяли, но она пытается высвободиться. Причем птица не абстрактная, а удод: они появляются на Абшероне, когда еще холодно, и летают очень низко. И вот эта доверчивая синяя птица прибита гвоздями – она крутится, трепещет, кричит, теряет перья и в конце концов вырывается на волю. Конечно, тут нет никакого натурализма: сюжет, композиция, кровь – все условно. Сейчас смотрю на эту работу и понимаю, насколько актуально она выглядит – и с точки зрения цветового решения, и драматургически. Случаются такие моменты попадания, которые не сразу можешь осмыслить, они становятся понятны спустя время».